Взобравшись по лестнице на верхний этаж, мы оказались в просторном светлом коридоре, отделанном преимущественно зелёными оттенками. Как мята. Эрон терпеливо подождал меня и вдруг заговорил, словно ему надо было кому — то выговориться. Пускай и в форме экскурсовода. Впрочем, я не возражала, ловя каждое его слово, а он этого даже не подозревал…

— Это полностью мой коридор, — начал Эрон, облизнув пересохшие губы и неторопливо зашагав вперёд. Я держалась у его левой ноги, стараясь делать вид, что не понимаю его слов. — У Зарада преимущественно красные оттенки, у Лили — голубые. Суда никто не ходит без моего позволения. Две двери слева ведут в купальню, напротив них — кабинет и гостиная. Впереди — моя комната. Не запутаешься?

Я качнула головой, пускай это и выглядело так, словно отмахивалась от невидимой мошки.

Несмотря на то, что в коридоре совершенно не было окон, белый чистый свет лился из приоткрытых дверей в гостиную и кабинет. Я разглядывала деревянные панели на стенах, что на середине заканчивались золотой полоской из незнакомого мне камня. Дальше шли обои всех цветов зелёного — не слишком яркого и не слишком бледного. Цвета явно были подобраны со вкусом. И со значением.

Подойдя к широкой двери в спальню, Эрон повернул медную ручку, впуская в просторную комнату. Я замерла от удивления, даже крылья повисли. Заметив это, мой спутник негромко рассмеялся, проведя взглядом по своей спальне.

— Ну раз даже ящерица находит её чудесной, я не могу с этим спорить, — с какой — то грустью произнёс он, заходя внутрь и закрывая за собой дверь. — Располагайся где хочешь.

Моему взору предстала просторная комната преимущественно бежевых, нежно — голубых и тусклых зелёных оттенков. Здесь было два эркера — один возле кровати, обделанный белоснежным диваном с зелёными подушками, а второй располагался за письменным столом между шкафами с книгами. Там стоял игральный столик с тремя креслами, на которых я уже знала, кто обычно сидел.

Больше всего меня приковала взглядом громадная кровать из тёмного дерева с зелёным балдахином и белым подзором. На ней было столько подушек, что можно было нечаянно утонуть в этом бархате. По сравнению с моей кроватью в замке Темнейшего, эта казалась сделанной самим творцом этого мира. По краям кровати стояли тумбочки — какие — то тусклые и печальные. Приглядевшись к ним, я заметила стёртые узоры — видимо, кто — то раньше решил нарисовать на тумбочках рисунки, но после отказался от этой затеи. А очень зря — здесь бы не помешало приложить руку. При всём своём великолепии, комната выглядела какой — то… пустой.

С облегчением сняв с себя сумку и поставив в кресло у стола, Эрон аккуратно вытащил треснутую шкатулку. Я буквально ощутила, как чары замка потянулись к ней, уловив знакомые нотки. Так же они окружали и проклятый меч, подпитывая его и делая ещё могущественней.

Следом за шкатулкой Эрон вытащил мой кинжал, казавшийся с первого взгляда обычным ножиком охотника. Стараясь не дотрагиваться до него голыми пальцами, он положил его на шкатулку, а рядом поставил стопку листов из «Святых Летописей». Я думала, что этим всё закончится, но Эрон вытащил свёрнутый пополам листок, опустившись в соседнее кресло и с шуршанием раскрыв бумагу. Будь я в своём нормальном обличии, у меня бы загорелись от стыда уши. Эрон смотрел на нарисованный когда — то мною портрет, и ведь я почти угадала с его внешностью.

Я всё надеялась, что Эрон выкинул этот листок куда подальше, а вместо этого он его сохранил. Вот доберусь — в клочья порву. И выкину куда подальше, что бы после вместе не собрал.

Поняв, что на кровать мне и вовек не запрыгнуть, я добралась до белоснежного дивана под просторными окнами. Почти с первого раза запрыгнув на него, я растянулась на подушке, мысленно урча про себя. И никакой холодной зимы. Как чудесно…

Через час молчания в дверь раздался стук, и лениво открыв глаза, я взглянула на Каса. Видимо, он к нам бежал — волосы были взъерошены, а на пальцах остались следы краски. Неужели Лили заставила его рисовать?

— Чего в одиночестве сидишь? — поинтересовался запыхавшийся Кас, прикрыв за собой дверь.

— У меня есть молчаливый собеседник, — кивнув в мою сторону, ответил тот, сложив мой рисунок пополам. — Сбежал от Лили?

— Не переживай, там с ней Жайна, — поморщился Кас, проходя к столу и оглядывая «сокровища». — Отцу скажешь про Летописи?

— Пока нет, — осторожно ответил Эрон, хмурясь. — Мы должны понять — подлинник это или нет.

— Так отдай их Ловуду и забудь, — фыркнул Кас. — Он тебе без промедлений скажет, подлинник это или подделка.

— Была такая мысль… но он же сейчас не в городе. Придётся ждать неделю, если не больше…

— Мда… тогда лучше спрячь, — посоветовал Кас. — Если Зарад найдёт, боюсь представить, что тогда будет.

— Вряд ли ему приглянутся старые бумаги. Поставь их хоть на самое видное место, он пройдёт и не заметит.

— Ну — ну… ты как, идёшь на этот вечер встреч? — упав на кресло с пустой сумкой, поинтересовался Кас. — Или мне там одному развлекаться?

— А ты так хочешь меня там видеть? — изогнул в насмешке губы Эрон.