Слова Пола о том, что без Брайана они работать не будут, полностью подтвердились. Во всяком случае, предложение Джорджа устроить «каникулы» было принято с восторгом. Десять лет безостановочной работы – репетиции, концерты, записи... И вот, наконец, долгожданный отдых.

Джон уединился в своем доме в Уэйбридже, целыми сутками он читал, смотрел телевизор и возился с Джулианом. У Синтии появилась надежда, что нормальная семейная жизнь наконец-то наладится.

– Папочка, почитай сказку, – попросил Джулиан, когда Джон укрыл его и подоткнул одеяло. – Про Люси.

– Про какую Люси?

– Вот, – Джулиан, вновь распотрошив одеяло, вытащил из под подушки альбом, раскрыл его и подал отцу. – Вот она.

Джон с удивлением обнаружил, что рисунок сына разительно похож на его собственный. Фигурка девочки, выполненная черным карандашом была неказистой, но трогательной. Черными были и небо, и земля. Только в огромных глазах девочки сверкали искры всех цветов радуги.

– Кто это?

– Я же говорю, Люси О'Донелл. Мы вместе в детский сад ходим. У нее в глазах как будто калейдоскопы.

– Вы с ней дружите?

– Зачем?

Джон вернул альбом сыну.

– Красивая девочка. Но про нее еще книжек не написали.

– Напиши.

– М-м... Это долго. Если я что и напишу, то песню. Давай-ка, лучше я почитаю про Дороти.

– «Волшебник из страны Оз!» – обрадовался Джулиан. – Конечно! Она точно такая же!

Джулиан снова зарылся в постель, и Джон принялся читать. Он произносил слова механически, не вдумываясь в текст. Перед глазами стояла Люси с калейдоскопическими глазами. «В жизни нужно срочно что-то менять! – вдруг решил он. – Семейная идиллия – не для меня»...

– Вот бы никогда не подумала, что ты можешь быть таким, – на пороге детской стояла умиленная Синтия. – Джул уже давно спит.

Джон захлопнул книгу, выключил свет, вышел из комнаты сына, уселся в кресло и уставился в экран телевизора.

– Звонил Джордж, сказал, что они с Патти решили провести медовый месяц в Индии, – рассказывала Синтия.

Джон переключил программу.

– Они так счастливы, я это услышала по его голосу, – она покосилась на мужа, ожидая реакции.

Джон снова переключил программу.

– Да, чуть не забыла. Еще звонила тетя Мими. Просила поцеловать Джулиана. Она говорит, что Тим все никак не может прижиться в новом доме...

Кота по имени Тим когда-то собственноручно притащил с улицы Джон. А новый дом тете Мими он купил год назад.

– ...На этот раз, Мим, ты не сможешь отказаться! Ты всегда говорила, что хочешь жить прямо у моря, – объявил Джон, проезжая с ней вдоль Пулского залива на заднем сидении своего размалеванного в разные цвета «Роллс-ройса». – Выбирай, какой из них тебе нравится? – он указал на симпатичные домики, стоящие на побережье.

– Если бы я и стала покупать, то – вон тот белый особнячок. Он просто сказочный... Но мне это ни к чему. Я всю жизнь прожила в Вултоне и такая роскошь не по мне.

– Энтони, – скомандовал Джон шоферу, – слышал? К тому дому.

– Что ты надумал?! – запротестовала Мими. – Там ведь и люди, наверное, живут...

Джон сделал успокаивающий жест и, натянув на голову кепку, вышел из автомобиля.

Открыв дверь, хозяева опешили:

– Неужели Джон Леннон?!

– Он, – ответил Джон. И добавил тоном, не терпящим возражений: – Я хочу купить ваш дом. Мим! Иди сюда, посмотрим.

Они обошли комнаты, вышли на веранду с великолепным видом на море...

– Нравится?

– Дом, конечно, хороший. Но так же не делается... – глядя на испуганные лица хозяев, сказала она вполголоса.

– Делается, – возразил Джон. – Как раз так и делается. Ну? Если не согласишься, я куплю его себе!

Мими была вынуждена сдаться.

Цена, как ни странно, оказалась приемлемой. Хозяева уступили дом Джону всего в два раза дороже его стоимости.

Новое жилище тети Мими украсили старая фотография Джона, сделанная еще в Гамбурге Астрид Кирхгерр, его орден M.B.E. (над комодом) и подаренная им серебряная доска с выгравированной на ней фразой: «Гитара – это хорошо, как хобби, Джон, но с ней ты на жизнь не заработаешь!»

... – Пора спать, – не дождавшись от мужа ни малейших знаков внимания, сказала Синтия и выключила телевизор. Взяв Джона за руку, она повела его в спальню. Джон послушно плелся за ней.

Сидя на кровати, он вдруг сообщил:

– Я завтра еду в Ливерпуль.

– Что?

– Я еду в Ливерпуль! – повторил он, оживляясь.

– Зачем?

– Да, действительно. Зачем? – снова поскучнел Джон, стянул обувь и улегся в постель...

«Я все-таки уехал», – прочла Синтия в записке, которую нашла утром на его столе.