Иван пожал плечами, в ответ на немой вопрос Прометея. Старший товарищ вздохнул, отвернулся от них, взял в руки весло и решительно загреб. Иван провел по волосам Анхелики рукой, по плечу, обнял, поцеловал в макушку, а потом отстранил от себя.

– Хватит реветь. Назад дороги нет.

Взял весло, сел с другого конца плота и размашисто ударил им по воде. Все разговоры на пару часов затихли. Слабый ветер едва поднимал легкую волну. Вода, тихими всплесками билась о борт. Море просветлело метров до двух. Рядом с Иваном лежала острога, приготовленная на случай, если косяк сельди пройдет под плотом.

В минуты, когда разговаривать было не о чем, Иван, так же, как и Анхелика, думал о том, какую славу он оставил родителям. В отличие от Прометея, родители которого немного отличались воспитанием детей от остальных жителей, родители Ивана тяготели к классическому воспитанию. Они с детства разложили жизнь Ивана по полочкам. Ничего странного или авторитарного в этом не было. Жизнь в поселке не баловала разнообразием. К тому же, существовали заветы предков, которые требовалось выполнять. Желательно безукоснительно, потому что предки обладали знанием.

Перед сном, про себя, Иван иногда спорил с родителями, отстаивая свою точку зрения. Он находил оправдания своему поступку, приводя те же доводы, что и Прометей, но глубоко в душе он сомневался и чувствовал себя виноватым, ибо знал, что самая главная причина, это нежелание жить, как ему указывают. Многого из того, что рассказывал Прометей, начитавшись книг из библиотеки подлодки, Иван не понимал. Ему не хватало воображения представить, что-то другое, сильно отличающееся от их поселка. Мир до катастрофы представлялся ему точно таким же поселком, только во много раз больше.

По этой причине он и выбрал в друзья Прометея. Единственного человека, который мог дать его жизни разнообразия. Про себя Иван думал, что нагулявшись по материку, испробовав на вкус страх смерти, он потеряет интерес к разнообразию, и с удовольствием примет правила жизни поселка. Но пока он не нагуляется, его родителям придется краснеть за его поступки. Их было жалко, особенно сейчас, вдалеке.

Иван огляделся по сторонам. Море, вокруг только вода, от горизонта и до горизонта. Их плот в бескрайнем море сразу представился песчинкой, как размером, так и амбициями, которые им управляли. На юге, там где всегда висела дымка, горизонт темнел.

– Прометей, глянь, чего это?
– Иван указал рукой в сторону темнеющего горизонта.

Прометей приложил ладонь ко лбу и пристально всмотрелся.

– Похоже на грозу.

– А разве в это время они бывают?
– Удивился Иван.

– У нас не бывают, а на материке по-всякому.

– До нас не достанет?
– Спросила Анхелика.

– Не должна. У нас ей нечем питаться. Давай, все же погребем на север. Не хотелось бы с первого дня попасть под дождь.

– И молнии.
– Добавила Анхелика.
– Боюсь их.

Плот развернули на север и налегли на весла. Гроза, как ни странно настигала. Черную полосу освещало частыми разрядами молний. По небу пронеслась стая чаек, будто удирала от грозы, за ней крачки, которые редко покидают зеленые острова. Иван увидел в этом дурное предзнаменование. Животные чувствовали непогоду безошибочно. Он не стал озвучивать свои догадки вслух. По лицу Прометея и так было ясно, что у того схожие мысли, а Анхелику тревожить не стоило, потому что непонятно было, как она отреагирует.

Порыв ветра прошелся по поверхности воды навстречу грозе. Вода захлестнула плот, окатив Ивана и Прометея. Вспышки молний и гром приближались с каждой секундой.

– Я не пойму, почему ветер дует в одну сторону, а гроза идет в другую?
– Удивился Иван.

– Потому что это разные слои. По низу идет холодный тяжелый воздух, а по верху идет горячий пар. Как в бане зимой, замечал?

– Замечал.

– Здесь все так же. И это очень дурной знак, когда ветер дует навстречу грозе. Одним дождем и громом мы не отделаемся?

– Ты о чем?
– Испугался Иван.

– Волна будет. Цепко держись. А Анхелику надо в трюм отправить.

– Нам, может быть, тоже в трюм?

– Нет, ты, если боишься, можешь и спрятаться, а я буду плотом править, чтобы поперек волны шел, иначе перевернет.
– Ответил Прометей.

– Да нет, ты что, я в трюм не полезу. Я с тобой.

– Тогда приматывай себя к доске, чтобы не смыло.

Прометей бросил весло и забрался в трюм. Вынул оттуда веревку и промасленную накидку.