Слова Нел были рациональными. Правильными. Я сама это понимала, но мне совершенно не хватало времени. Как можно расстаться со своим женихом, когда ваши отношения только начали налаживаться? Все это жутко раздражало, но камнем преткновения всё же был салон.

– Может, ты и права, – согласилась я и вручила Джону перо, объяснив свои действия: – Значит, так. Слушай. Нам нужно найти управляющего, у которого уже был успешный опыт в ведении модного салона или хотя бы любой прибыльной лавки. Мы дадим объявление в газету. Не знаю, удастся ли найти его за три дня, но мы должны очень постараться!

Инесса Кроун

И работа потекла. Нет, не так. Она хлынула бурным потоком, совершенно лишая меня сна. Яна Жуэтана прислала мерки со своего жениха для пошива его костюма, поэтому до поздней ночи мы с Тифалой шили именно его, а также закончили работу над свадебным платьем невесты. Завтра должна состояться первая примерка. А послезавтра свадьба, да.

Ох уж эта яна Жуэтана! И согласилась же я на свою голову! Яна Уклеция хихикала надо мной и сказала, что уже подготовила черное платье, которое наденет на церемонию.

– К чему черное? – недоуменно спросила я. – Это ведь не похороны!

– Почему же? Каждая свадьба – это похороны девичьей чести!

– А она еще у яны Жуэтаны осталась? – едва сдерживая смех, едко спросила я.

– Дорогая моя! Любая девушка, выходящая замуж, всегда невинна! И неважно, сколько у неё за плечами браков! В конце концов, всегда можно сослаться на импотенцию бывших мужей!

– А если дети были?

– Магическое непорочное зачатие! – наставительно произнесла яна Уклеция, и я рассмеялась.

– Ну если только так…

– В любом случае, цвет скорби – темно-зеленый, разве нет?

– И правда, совсем запамятовала! – ответила я, прикусив язык.

Пора привыкать к этому неправильному миру!

***

Я не особо рассчитывала на объявление, опубликованное Жиляски, но уже следующим днем у наших дверей столпились молодые девушки во главе с яной Жуэтаной и один пафосного вида мужчина. Именно с ним яна Жуэтана и боролась за первенство – они периодически прожигали друг друга взглядами, не желая уступать. Когда я открыла двери, первым делом услышала недовольство взбалмошной невесты:

– Яна Инесса! Вы не говорили, что не только у меня сегодня примерка!

Услышав, что она на примерку, её соперник заметно расслабился и улыбнулся.

– Кхм, яна Жуэтана, – откашлявшись, начала я. – Дело в том, что вы у нас такая единственная. А остальные господа пожаловали…

Я огляделась и наткнулась на газеты в руках у многих. Объявление! Конечно! Так вот зачем они все! Хотя чему я удивляюсь? За последний месяц мой салон получил хорошую известность, поэтому и столько желающих на должность управляющего.

– …на собеседование, – закончила я и лучезарно улыбнулась. – Прошу всех проследовать за мной.

Непосредственно передо мной каждый кандидат пытался вести себя самым достойным образом, поэтому за мной они прошли дружным строем, не обгоняя и не толкаясь. Конечно, предводителем у них была яна Жуэтана, которая с самым важным видом прошла в швейное отделение. Попросив кандидатов подождать, я направилась вслед за невестой и присоединилась к Тифале, которая уже представила ей манекен с платьем. Яна Жуэтана прошла за ширму, высказала восторг платьем и начала примерку, поэтому я передала дальнейшую работу Тифале и подоспевшей вовремя Нелиссе.

Вернувшись в салон, я прошла за письменный стол, отдала перо Джону, который был моим личным секретарем, и приступила к прослушиванию. Странно, но тот самый мужчина, который хотел пройти первым, не спешил ко мне. Он сидел на стуле, как и остальные претендентки, и дожидался своего часа. Нет-нет, да я бросала на него заинтересованные взгляды.

Мне даже показалось, что он мог быть модельером, настолько экспрессивной была его внешность. Альмандиновый2 костюм-тройка, под жилеткой рубашка розового цвета, а на шее повязан черно-бронзовый галстук с неразборчивым орнаментом. Волосы зачесаны набок и челка приподнята и закручена наверх, этакий столичный франт, если бы не движения – резкие, быстрые, выверенные. Такой бы прекрасно подошел на должность управляющего, в нем не было той медлительности, что сопровождала многих претенденток.

Уже ближе к обеду, когда яна Жуэтана внесла последние правки в образ (читай – изменила все), а салон опустел, напротив меня сел тот самый молодой человек. Джон забарабанил пальцами по столу, обведя жирным шрифтом одно имя – Амель Лостин, которая пока что произвела на нас самое большое впечатление. Откровенно говоря, все другие на её фоне смотрелись блекло. Кроме этого мужчины, разумеется.

– Ордо Паньен, – представился молодой человек, и я обратила внимание на записи Джона.

«Из Эльяны», – черкнул он.