Это не погребальный костер — здесь люди просто не живут. Я сажусь на край и всматриваюсь в темноту. Огонь мерцает, словно светлячок, и медленно плывет по пустыне. Ветер приносит крики ночных птиц и вой шакалов. Я, словно завороженная, смотрю туда и оторваться не могу.

— Эшри? — долетает сзади голос Анги.

Я резко оборачиваюсь.

— Что?

— О, ты не знаешь, кто такие эшри, — произносит она с торжеством в голосе. — Что ж, тебе еще так много предстоит узнать.

— Спасибо, я сыта по горло, — отвечаю я. Анга незаметно подходит сзади. — Почему ты называешь Росса Стерегущим?

— Все-таки ты не так уж и сыта, — усмехается она.

— Я просто хочу задавать вопросы, — возражаю я сварливо. — И хочу, чтобы ты на них отвечала. А все, что больше — просто бред.

— Бред, говоришь? — Королева замолкает. Мы сидим вдвоем и смотрим на огонь. — О чем ты думаешь, Данайя?

Я? Я думаю о Вике. Но ей ведь это знать необязательно.

Поэтому я говорю:

— О Стерегущем.

— Все-таки ты хочешь знать, — Анга подбирается поближе. Даже ночью она не снимает своей боевой одежды. — Данайя, это старая легенда. Старая, как время Третьих смут.

— Говори, когда я спрашиваю, Анга.

Она смотрит вдаль, туда, где мерцает сигнальный огонек. Шепот ветра повторяет брошенное ею слово: «эшри».

— Однажды, давным-давно, еще во времена войны, — Голос Анги крепнет, приобретая знакомые стальные интонации. — Альхедор дал приказ об отделении границ. Сначала, — Она горько вздыхает, — они хотели построить стену. Долгую-долгую каменную стену. Но для этого… нужны были те самые эшри. А их на тот момент уже давно разбили и разогнали по земле.

— Те самые? С сигнальными огнями? — спрашиваю я.

— Это сейчас они превратились в огни, — вздыхает Анга снова. — Тогда же… они были силой. Они строили в пустыне корабли. И эти корабли ходили по земле. Их называли «песчаными миражами». Они должны были стать военной силой против сепарантов. Но они… восстали. И погибли ради этого.

Я недоумеваю:

— Погибли лишь за то, что не хотели воевать?

— Они были разбиты очень быстро, — продолжает она тихо и жестко. — С ними было так легко расправиться. Их изобретения не годились для войны. Они не несли в себе угрозы. И за это их любили.

— Почему же их уничтожали? Это нелогично, — говорю я. — Лиддея, что ли, наносила удары по своим же?

— Да, они стреляли по своим, — Анга горько усмехается. — По тем, кто был не в силах защититься.

— А что народ? Ты говорила, их любили?

— О да, Лиддея здорово здесь просчиталась, — торжествует Анга, то ли радуясь моей сознательности, то ли ликуя оттого, что нашла дыру в непогрешимости державы. — Среди народа вспыхнул еще больший бунт. И вред от этого восстания был больше, чем от сепарантов. Вот тогда… и появились Стерегущие.

Я молчу. Огонек то приближается, то удаляется. Как я — то приближаюсь к пониманию, то удаляюсь от него. Свет исчезает и вспыхивает снова. Тлеет, словно уголек, и полыхает, словно факел.

— Стерегущие? Их было двое?

— Да, двое. Стерегущий песчаные дюны — и Стерегущий горные пути. Они командовали когортами хедоров: один на равнине, другой — в горах, — поясняет Анга. — Второй Стерегущий был из эшри. Он защищал границу от притязаний сепарантов и, позднее, азарданцев. А Первый находился среди наших скал.

— Они сделали это, чтобы усмирить народ и вернуть его расположение? — догадываюсь я. — Но где тогда эшри сейчас, вместе со Вторым Стерегущим? Вряд ли он был там один.

— Эта линия прервалась почти сотню лет назад, — Королева встает и отходит чуть назад. — Второй Стерегущий всегда был потомком изначального, из эшри. Но последние из их народа разбежались по земле. Другие погибли в пустыне, были перебиты или превратились в сефардов. Оставшиеся зажигают здесь сигнальные огни, — Она протягивает руку. — Как зов последней скорби. К ним стекаются пропащие и павшие. И там… следы их пропадают навсегда.

Она разворачивается и уходит, оставляя меня наедине с холодной ночью и слепыми звездами. Я даже не смотрю ей вслед.

— Как звали изначального? Из Вторых Стерегущих? — спрашиваю очень тихо.

— Савитар Деверро.

Это имя ни о чем мне не говорит. Да и что я ожидала услышать? Фамилию Росс? Анга же сказала: он — Стерегущий горные пути. Выходит, Малкольм — Первый? Что-то подсказывает, что об этом остается только думать. Вряд ли он расскажет мне об этом. Да и Анга что-то слишком разоткровенничалась со мной.