Мама: Но ведь в целом он был хорошим мужем. Заботился о семье и приносил всю зарплату домой.

Я: Не прослеживается логическая цепочка в твоих суждениях. От алкоголика может родиться больной ребенок, вне зависимости от факта – приносит он жене зарплату или нет. Ребенок может оказаться больным по физиологическим причинам, его здоровье на момент рождения от зарплаты отца не очень-то зависит. О генетическом здоровье ребенка принято – в цивилизованном обществе – задумываться до его зачатия, а не через 30 лет после его рождения.

Мама: Да, я тогда не подумала об этом. Да и потом не думала. Ребенок родился здоровым. Сейчас ей 30 лет, она врач. Родила здорового ребенка. Все нормально. Но болезнь ее отца меня пугает. Ведь она может развиваться долгие годы. Поэтому я стала к младшей дочери внимательнее приглядываться – и увидела в ее поведении черты, похожие на поведение ее отца в том же возрасте. А что, если у нее тоже начнет развиваться эта же болезнь?

Я: Это возможно. И это страшно.

После этой беседы с мамой я крепко задумалась. Стала размышлять о сестре, вспоминать детали ее поведения, суждений. Сравнивать с отцом. И с каждым днем от этих размышлений мне становилось все страшнее и страшнее – похоже, что сестра что-то унаследовала.

Сегодня мне страшнее – еще больше. Так как я пришла к выводу, что отец был болен не с 30 лет, а с 2-х, и на момент рождения старших детей, он тоже уже был болен.

Я не генетик, и я понятия не имею, как, в какой степени, каким образом, когда и как быстро болезнь в одном месте организма влияет на формирование уже искаженных клеток в другой сфере. Но я думаю, что это происходит. В нашем организме настолько все взаимосвязано, что начавшееся разрушение мозга не может не отразиться на программах всех других органов. И от этих мыслей мне страшно.

Я родилась – папе было 27. Сестра – средняя – родилась через четыре года.

Сегодня я пришла к неутешительному выводу, что ген, код, пароль, символ, информационный сбой – как угодно можно назвать то, что передается при наследственной передаче болезни – получили все трое детей моего отца. Третья сестра, возможно, получила отягощенный вариант, так отцу на момент ее зачатия был 41 год, и он был болен не только ПБ, но и алкоголизмом, к этому времени.

Вероятность этого очень высока. Это – моя версия.

Теплится, однако, у меня надежда, что половые клетки человека как-то особым образом защищены, и не так быстро подвергаются болезненным изменениям. Ведь иначе человечество бы уже повымирало. Вдруг этот процесс более долгий, чем я думаю? И у нас, хотя бы у старших детей отца, ген болезни еще отсутствует.

Конец ознакомительного фрагмента.