Не то по привычке, не то от неожиданности Май послушно выскочил из зала, а я озадаченно посмотрела на обернувшегося ко мне тренера:

— А вы меня с какой-то конкретной целью реквизируете или ради эффекта неожиданности?

— Одно другому не мешает, — насмешливо подмигнул он.

— Ой, только вы с Маем поосторожнее! — опомнилась я. — Он же после травмы, и вообще, пару дней назад вечером еле ходил…

— Не учи дедушку кашлять, — беззлобно отмахнулся тренер. — Пойдем. Свистеть умеешь? Серьезно? Ну-ка, покажи.

Я послушно сложила большой и указательный пальцы колечком и, вложив их в рот, пронзительно свистнула, не задумываясь о том, откуда взялось такое специфическое умение.

— Добре! — крякнул Гнат. — Тогда все еще проще. Вот тебе скамейка, сиди и болей!

— Ага, это я могу. Еще бы мне кто правила вкратце объяснил, — задумчиво протянула я.

— Давай после игры, — отмахнулся тренер.

— Ну, как скажете, — озадаченно согласилась я с этим парадоксальным заявлением и даже не стала спрашивать, зачем мне нужны будут эти правила потом.

Да и не успела бы расспросить, даже если бы захотела: усадив меня на скамью у стены, Гнат вплотную взялся за своих подопечных. Сначала разминка, потом — собственно игра, из наблюдения за которой я поняла только одно: прежде ничего такого видеть мне не приходилось. В правилах, конечно, не разобралась, но это не мешало ответственно выполнять поручение и морально поддерживать игроков. Ну или мешать им, тут я не поручусь.

Болела я за «своих», то есть в первую очередь за Мая, потом — за Стевича, все равно больше никого не знала. А в основном, конечно, просто любовалась тем, как бегают и прыгают по залу четырнадцать крепких мужчин. Ну и молча негодовала, что они все в рубашках: на мой вкус, без этой детали все смотрелось бы интереснее.

По сравнению с остальными игроками было отлично видно, насколько Недичу тяжело и насколько он не готов к серьезной тренировке. К счастью, видно это было не только мне: тренер зорко следил за игрой и за движениями всех игроков и постоянно тасовал их, меняя роли и заставляя перестраиваться. Мая он хоть номинально и гонял вместе с остальными, но заметно щадил и делал скидку на состояние, так что получалась практически лечебная физкультура.

Отличный все-таки мужик этот Гнат. Не зря он мне сразу понравился!

Когда Недич окончательно выдохся и начал ощутимо прихрамывать, тренер отправил его отдыхать ко мне, велел не уходить до окончания тренировки, а сам вплотную сосредоточился на действующих игроках. Май, тяжело дыша, почти упал на скамейку рядом со мной, утирая тыльной стороной ладони мокрый лоб.

— Вы хорошо играете! — уверенно заявила я.

— Сказал человек, который даже правил не знает, — насмешливо ответил мужчина.

— Ну и ладно. Мне было интересно смотреть, значит — играете хорошо. И ты молодец, после такого большого перерыва…

— Майя, не надо, — со смешком оборвал меня тезка. — Мне очень приятно твое стремление поддержать, но здраво оценить собственные способности и силы я могу.

— А почему тогда раньше сюда не пришел?

— Сначала по здоровью нельзя было, потом… так получилось, — слегка стушевался он.

— Ну, ничего, — оптимистично заключила я. — Буду теперь водить тебя на тренировки! Вот сейчас узнаю у Гната, когда они проходят, и буду водить.

— Звучит как угроза, — тихо засмеялся Недич. — Майя, у меня слишком много дел, и, боюсь…

— Не отмазывайся, не в военкомате, — отмахнулась я.

— Что? — переспросил мужчина.

— Точно не знаю, — призналась смущенно. — Но это значит: «Не нужно придумывать нелепые отговорки».

— Почему — нелепые? — нахмурился Май.

— Потому что тебе здесь нравится, — ответила я, взглянув на него уже совершенно серьезно. — И эти люди тебе нравятся. И ты им нравишься. Тебе здесь хорошо. Поэтому все твои оправдания и отговорки — нелепы по определению.

Взгляд мужчины стал пристальным, острым, он пробирал до костей. Кажется, Май хотел что-то сказать или сделать, но не решился, а потом я первой опустила глаза — под этим взглядом было здорово не по себе. Не могу сказать почему. Вроде бы ругаться и активно спорить Недич не собирался, даже как будто принимал мои аргументы, но… Я все равно нервно поежилась и с трудом подавила желание зябко обхватить себя руками.

Ну нет, пусть он лучше улыбается! Так все понятно, а вот как относиться к такому серьезному и холодному Маю — я пока не представляла. Не удивилась, что под внешней мягкостью, добротой и аристократическим воспитанием скрывается твердый характер, но — подготовиться не успела.

— Может, хоть ты мне теперь объяснишь, что вы там делали полчаса и о чем вообще игра? — попыталась перевести тему.

— Да, конечно, — поддержал Недич. — Все довольно просто…

Простота, конечно, относительная, но я действительно быстро сообразила. Две команды, у каждой — свой угол, который оборонял страж с битой, выглядевшей как квадратная деревянная лопата на короткой ручке. Целью игроков было — забросить в чужой угол мяч, а защитник должен был этой своей лопатой мяч отбить. Если, отбивая, попадал во вражеского игрока, тот временно выходил из игры. Ловить отбитый мяч до удара о землю запрещалось, разрешалось только уворачиваться. Игроки также не имели права долго держать мяч в руках и вынуждены были чеканить им об пол. Май упомянул еще кучу тонкостей и деталей, но в них я уже не вникала. Все равно играть не собиралась, да и болела не так уж отчаянно — кажется, азарта я лишена начисто.