Я проваливаюсь в сон сразу после того, как принимаю душ, но через некоторое время открываю глаза от мучительного стояка. Мне приснился сон: голая Юля на мне сверху, с всхлипами и стонами объезжает мой член. Грудь подпрыгивает в такт движениям, пальцы ласкают розовые соски и взгляд похотливый и затуманенный. И да, она, не переставая, повторяет «Глубже, Сергей, хочу еще глубже». Нужно что-то решить с сексом на время, пока я в Москве, потому так больше продолжаться не может.

Юля

Будильник я ставлю на пять утра, чтобы приготовить Диме еду в больницу и покинуть дом до того, как проснется Молотов-старший. Интернет сказал, что диета после удаления аппендицита включает в себя все жидкое, поэтому я варю бульон из курицы и морс из черной смородины, которую в последний свой приезд передала мама.

Себе на завтрак готовлю овсяные хлопья с орехами, а для Молотова решаю сделать омлет с беконом — точно такой же, какой делаю Диме. Не уверена, что он станет его есть — черт знает, чем лондонские олигархи привыкли завтракать. Может, от осознания значимости своего хозяина желудок Молотова отказывается принимать что-то менее изысканное, чем фуагра и трюфеля. Но не приготовить не могу из элементарного уважения к хозяину дома. Надеюсь, он умеет пользоваться микроволновкой, на случай если все решит вкусить крестьянской пищи.

— Доброе утро, — раздается из дверей кухни густой низкий голос, от которого я подпрыгиваю. Начало седьмого на часах, чего это олигарх на каникулах так рано встал?

— Здравствуйте, Сергей Георгиевич.

Я поворачиваюсь к Молотову лицом и, встретившись с тяжелой синевой его взгляда, невольно поджимаю босые ступни. Для такого раннего утра выглядит он чересчур безукоризненно: идеально сидящие темные брюки, голубая рубашка. И я, блин… растянутая футболка с логотипом медийного форума, трикотажные шорты, небрежный хвост и никакого лифчика. Идиотка.

— Я готовлю Диме бульон. И вам завтрак, — начинаю отчитываться я, с каждой секундой нервничая все сильнее. Снова мокнут подмышки.

— Завтрак мне? — темные брови Молотова удивленно ползут вверх. Кажется, олигарх в шоке.

— Омлет с беконом. Я не знаю, едите ли вы такое, но подумала, вдруг вы голодны…

Несколько секунд Молотов пытает взглядом область моего третьего глаза, затем быстро пробегается по ногам и отрицательно мотает головой.

— Я буду только кофе.

Ну, что я говорила? Высокомерный у него желудок. А ведь со вчерашнего вечера ничего не ел. И три яйца пропали. Да и свинка зря своего жирного бочка лишилась. Ладно, возьму омлет с собой в универ в контейнере.

Судя по направленности его взгляда на кофемашину, стоящую рядом со мной, Молотов хочет сделать кофе себе сам, но я его опережаю:

— Вам эспрессо?

— Да, его.

Развернувшись, я встаю на цыпочки, чтобы достать чашку из гарнитура, и ощущаю слабое жжение на пояснице. Как будто Молотов на меня смотрит. Руки начинают дрожать, и щеки пунцовеют. Эй, Живцова, да что с тобой? Он наверное в телефон сейчас глазеет. С чего бы ему твой зад разглядывать?

Я достаю чашку и нетвердой рукой ставлю ее в кофемашину, нажимая кнопку с надписью «эспрессо». Раздается громкий звук перемалываемых зерен и через секунду серебристая трубочка начинает плеваться ароматной жидкостью. Так, неловкой тишины уже нет, и сейчас мне просто нужно будет поставить перед ним чашку и вернуться к готовке.

Стараясь не смотреть на широкоплечую фигуру Молотова, сидящую за столом, я беру кофе и походкой сумрачного ниндзя иду к нему. Бесшумно то есть. Опускаю чашку на стол и не удерживаюсь от того, чтобы не вдохнуть его парфюм. Классный он у него. Даже слюна во рту собирается и сердце начинает стучать сильнее. С феромонами что ли? Самок так олигарх привлекает? Хотя самки на него и так вешаются, я уверена. Он же ходячая реклама яхт, часов и дорогих автомобилей. С его прессом он бы идеально подошел на рекламу яхты. Ну судя по тому, что я видела в бассейне. И волосы у него густые и никакой седины. В тридцать девять для седины рано? Вряд ли он как покойный Кобзон подкрашивает.

— Юля, у тебя так бульон выкипать начинает, — ледяным голосом произносит Молотов и поднимает на меня свой не менее ледяной взгляд.

Мать твою. Это я у него за спиной задумалась? Охх, Живцова, не зря моя бабуля говорила, что медаль с отличием ума не прибавляет.

Лицо приобретает цвет смородинового морса, того самого, который тоже может выкипеть, если я продолжу и дальше отравлять мозги парфюмированными феромонами, и я, сорвавшись с места, бегу к плите. Руки ходят ходуном, в голове кисель.

От волнения я хватаю со столешницы нож и начинаю быстро нарезать хлеб. Непонятно для кого: вряд ли Молотов ест бородинский, а я вот уже третий день на диете. Ладно, голубей покормлю.

На мысли о голубях, нож выскальзывает из трясущейся руки и указательный палец обжигает резкая боль.

— Гребанный Экибастуз, — взвизгиваю я и шокировано смотрю на глубокий надрез, из которого немедленно начинает струиться кровь. Наверное, также она текла из хрюшки, чей бекон проигнорировал Молотов.