— Мы побудем совсем недолго, чтобы вам не мешать.

— А разве вы вам помешаем, Дим? — озабоченно осведомляется Марина. — Мы как мышки посидим.

Собственно, с этого момент уже можно начинать притворяться мышами, потому что дверь распахивается и на пороге палаты в шлейфе слюнособирательного парфюма появляется Молотов-старший. То ли в больнице дверные проемы низкие, то ли в Барвихе чересчур высокие, но от чего-то именно сейчас я в полной мере оцениваю его рост. Под метр девяносто.

— Привет, пап, — фирменным жестом Кейт Миддлтон салютует Дима.

— Здравствуйте, Сергей Георгиевич, — фирменным голосом Джигурды хриплю я.

— Здрааасте, — выдыхает Марина. Ее фирменное очень походит на Мерлин Монро.

С приветственными кивком головы олигарх чиркает по нашим застывшим лицам синим взглядом и фокусируется на сыне.

— Как самочувствие, Дима? Осмотр сегодня проводили?

Я затаиваю дыхание, отключая обоняние, и отхожу в сторону, чтобы не мешать детско-родительскому междусобойчику. Палец, почуяв близость своего спасителя, начинает ныть, а еще эти чертовы подмышки...

— Охеренный мужик, — шепчет Марина мне в щеку, глядя на широкую спину Молотова, обтянутую темным пиджаком. — Забудь, что я там говорила про не «фи» и не дала. Дала бы не задумываясь.

— Тише ты, — дергаю ее за руку. Еще не хватало, чтобы олигарх подумал, что я причастна к завоевательным планам подруги. Провинциалки атакуют беззащитных москвичей.

Дима отчитывается передо отцом о врачебном осмотре, демонстрирует запечатанную повязкой область, где раньше ютился аппендикс, и спрашивает то-то про деньги. Я в этот момент начинаю активно рыться в сумке, чтобы не подслушивать. Денежные дела Молотовых меня не касаются.

— На улице-то такой ливееень, — протяжно вздыхает Марина, после того как Молотов отходит от кровати сына, пропуская меня. — И как доберемся….

Я незаметно закатываю глаза и слышу за спиной снисходительно-спокойный голос:

— Я вас довезу.

Триумф Марины я ощущаю лопатками. Ох, чую, она вновь уверовала в свой провальный план «Окрути олигарха».

— Едь домой, малыш, — Дима гладит мою руку и подносит ее к губам. — А то и, правда, под дождь попадешь. Давно надо было тебе на права сдать, я бы подарил тебе машину. Все равно старая папина Ауди в гараже пылится.

Я закусываю губу и едва не пищу от досады, потому что следом за Марининым триумфом мне в спину вонзается раздражение Молотова.

— Не надо ничего мне, Дим. Мне и на метро и на такси нормально.

Конечно же, мои слова ушах Диминого отца — это не более чем фальшивая отмазка. Ему ведь так нравится представлять мир хуже, чем он есть.

— Если вы едете со мной, то поторопитесь, — звучит холодный олигархический голос. — У меня еще дела на вечер есть.

— Едем, — решительно объявляет Марина. — Прощайтесь уже, голубки. Не будем Сергея Георгиевича задерживать.

Сергей.

Подгоняю машину прямо ко входу, но дождь льет настолько сильный, что и десятка метров хватает для того, чтобы рубашка рязанки промокла, дав обзор на ее круглую грудь.

Машинально отвожу глаза, когда Юля забирается на заднее сиденье, начиная убирать влажные пряди с лица, и выставляю комфортную температуру, чтобы она и ее подруга, которую я пообещал подкинуть до дома, не свалились с простудой.

— Если разрешите, я займу переднее сиденье, — приторно улыбается, кажется, Марина, открыв пассажирскую дверь. — На заднем меня дико укачивает.

Получив мой утвердительный кивок, она моментально усаживается рядом и пристегивает ремень безопасности. Я выезжаю с парковки и поправляю зеркало заднего вида так, чтобы ненароком не взглянуть на влажную блузку Юли и вызывающе твердые соски.

— А можно включить магнитолу, Сергей Георгиевич? Люблю слушать музыку дорогой.

Я искоса смотрю на соседку: девчонка полностью развернулась в мою сторону, наклонилась так близко, что от исходящего от нее приторно-кокосового запаха начинает нещадно ломить виски. Я прибавляю громкость на руле, и она тут же начинает раскачивать головой в такт звучащей незатейливой мелодии.

— Ммм....обожаю Серебро.

—Какой у тебя адрес? – уточняю, остановившись на светофоре. Дожди в Москве сродни катастрофе — движение замедляется настолько, словно все водители вдруг резко разучились ездить.

— Алтуфьевское шоссе, восемьдесят пять, - раздается возле уха воодушевленный голос. – Снимаю квартиру с одногруппницей, но ее часто не бывает, поэтому…

Чересчур активная болтовня Юлиной подруги после дня переговоров с Лондоном меня раздражает. Машинально смотрю в зеркало дальнего вида и встречаюсь взглядом с рязанкой, которая быстро отводит глаза в сторону и нервно поправляет волосы, словно я застал ее за чем-то постыдным. Детский сад какой-то. Возвращаю взгляд к дороге и трогаю с места, потому что в этот момент загорается зеленый.