В аэропорт мы едем на такси, обнимаясь на заднем диване, словно пара влюбленных школьников. Правду говорят: у любви нет ни возраста, ни статуса. Потребность проявлять свои чувства остается всегда, и я рада, что потребность Сергея идеально созвучна моей: его рука обнимает мое плечо, губы то ли дело касаются волос, и он даже пару раз просит звонящих связаться с ним чуть позже, потому что сейчас очень занят. Мной.

— Думаю, за твой комфорт в перелете первым классом мне переживать не стоит? — с улыбкой смотрю на него, когда мы останавливаемся возле дверей в зону досмотра. — Вряд ли тебе подсунут несъедобную сосиску к макаронами, и ты сляжешь с несварением.

— Все язвишь, рязаночка? — Сергей так ласково произносит это прозвище, что сердце заходится от горячего прилива крови, переполненной моей любовью. — Я позвоню тебе сразу, как приземлюсь. Если ты истоскуешься по мне раньше, чем предполагалось, можешь слать мне свои фотографии. На борту есть вай-фай.

— Я начну еще до того, как ты пройдешь паспортный контроль, — не шучу я.

Лицо Сергея серьезнеет, синие глаза сужаются — он явно собирается сказать что-то важное.

— Поручение у меня к тебе, Юль. Внимательно слушаешь? Умница. При любой возникшей проблеме звонишь мне. Неважно, что это: кран потек, горло заболело, деньги кончились, нагрубил кто-то… поняла?

Я бормочу «угу», заранее зная, что черта с два я побеспокою Сергея в половине из этих случаев.

— Дальше. Я тебе сейчас отправлю денег, — я открываю рот, но он бросает на меня предупредительный взгляд, и я его снова закрываю. — Я планирую и дальше тебе их посылать, и хочу, чтобы ты воспринимала это спокойно. А вот от этого детского сада с возражениями и нахмуренными бровями, ты уж меня избавь, хорошо? Просто себя поставь на мое место: каково мне будет, сидя в Лондоне, знать, что моя женщина в Москве каждую копейку экономит?

Я начинаю так широко улыбаться, что щеки касаются ресниц. Его женщина. Юля Живцова — любимая женщина Сергея Молотова. Это же просто…. уииииииии!

— Не мешай мне проявлять заботу, — продолжает Сергей, строго глядя мне в глаза. — Прогуляйся по магазинам, купи себе что-нибудь, и не позволяй себе думать, что так ты меня используешь. Договорились?

Разве уместно будет ему возражать? Доводы он привел резонные, и к тому же я его женщина.

— Хорошо, но при одном условии, — я деловито скрещиваю на груди руки, а Сергей вопросительно поднимает брови, — не вздумай флиртовать со стюардессами. Я слышала, первый класс обсуживают настоящие модели.

Своей шутливой ремаркой я провоцирую смех Сергея и откровенно им наслаждаюсь: как он откидывает голову назад и как обнажаются его белые зубы.

— Люблю тебя, — встаю на цыпочки и крепко обвиваю руками. Боже, надеюсь, что он утрясет дела очень быстро и совсем скоро придет, потому что я стала слишком зависимой от него.

— Люблю тебя, Юль, — тихо произносит Сергей и прижавшись ко мне губами, гладит волосы. — Ты и соскучиться не успеешь, как я вернусь.

Это, разумеется, чушь. Потому что я уже скучаю.

47

Тихие прогулки в парке после насыщенного рабочего дня стали моей отрадой и спасением от тотального одиночества. Свежие лица, поток новой информация и высокая загруженность тоже помогают, но не тогда, когда я оказываюсь в своей квартире один на один с воспоминаниями о том, что еще пару дней назад Сергей был здесь каждый день – целовал, касался меня. Даже один взгляд на кружку, из которой он пил кофе, вызывает приступ тоски по нему. Я скучаю. Очень. Мы созваниваемся с ним дважды в день: утром и перед сном. Иногда Сергей звонит мне в обед, но разговор редко выходит длинным, потому что его, как правило, ждет очередная супер важная встреча.

Я неспешно прогуливаюсь по парку, который находится рядом с моим домом. Здесь многолюдно и шумно – дети бегают со сладкой ватой по аллее, влюбленные парочки милуются на скамейках, а парнишка-музыкант играет под гитару одну из песен «Кино».

— Юль! Юлька, подожди! — запыхавшийся голос за спиной заставляет меня остановиться. Обернувшись, я вижу Марину, которая быстро семеня ногами в коротких шортах, идет в мою сторону.

— Привет, — наклонившись, она чмокает мою щеку, словно между нами ничего не изменилось с тех пор, как мы расстались с Димой. Словно это не она примкнула с стаду осуждающих меня за выдуманное вероломство, и не она едва удостаивала меня кивками головы при встрече. Когда мы в последний раз с ней разговаривали? Кажется, что после сдачи сессии – ни разу.

Но я решаю быть выше нарочитых обид и никак не выдаю свою холодность: приветствую ее в ответ и выжидаю смотрю на нее в ожидании ее дальнейших действий.

— Гуляешь? Я с тобой пройдусь, — она пытается поддеть мой локоть в дружеский замок, но я машинально отшатываюсь и прячу руку за спину. Не настолько я великодушна, чтобы терпеть фальшивое панибратство.

Экс-подруга делает вид, что ничего не произошло и, подстроившись по мой неспешный шаг, начинает атаковать меня непринужденными расспросами.