Шрифт:
Он всё ещё был настроен выслушать её, понять.
– Мы все здесь играем не по правилам!
Лино почувствовал, что устал, – физически, устал, за целый день.
– Что ты имеешь в виду, Алина?
– Вы оба слишком благородные люди; вы готовы, какую угодно щеку подставить, только бы никто из тех, кто вам небезразличен, не был одинок и несчастен!
– Прости! – Утомленно сказал ей, он. – Прости за то, что я тебя не понимал!
Алина пристально посмотрела на него.
– Что ты не понимал, Гермес?
– Тебе не моя любовь была нужна, – тебе нужно было, чтобы я тебя не бросал – не оставлял одну!
Странно она посмотрела на него.
– Иди к своей жене, Гермес…
Алина заглянула ему в глаза.
– Жить без любви – это значит выживать. Зачем выживать, если не за что сражаться?!
Она поразила его, женщина, которую он должен был понять раньше, – он и себя должен был понять раньше!
Увидев его, Элизабет заулыбалась.
– Ты очень долго!
– Это не я, это машина!
– Ах, машина…
Она подошла к нему, заглянула ему в глаза.
– А что с машиной?
Лукавая нота в её голосе.
– Приревновала.
Лино тоже заглянул Элизабет в глаза, улыбнулся, прикоснулся к плечам, погладил.
– К кому? – Весело спросила Элизабет.
– К тебе.
Ямочки на его щеках.
– Ко мне?
Она засмеялась.
– Но я не давала ей повода…
– Это я дал!
Элизабет посмотрела на Лино с нежностью.
– Я так торопился к тебе, что не поехал менять масло, и… она обиделась!
– Ну, что же ты, Лино…
Элизабет ласково посмотрела на него.
– Я ждала тебя двадцать лет, ещё один час ожидания меня бы не убил!
Лино порывисто обнял её, прижал к себе.
– Но он убил бы меня!
Лино поцеловал Рика и Джулио, взял Аби на руки, расцвёл.
– Как дела? – Спросил он, Рика, и погладил сына по голове.
– Хорошо, папа.
Рик тепло посмотрел на отца.
– А у тебя?
– Хорошо!
Лино посмотрел на Рика с нежностью.
– Если бы было плохо, ты бы сказал?
– Нет.
– Почему?
Странно Лино посмотрел на сына.
– Оставайся молодым.
Юноша смутился.
– «Молодым»?
Лино посмотрел на свой перстень с Медузой – он всегда так делает, когда чувствует некую растерянность, – когда в чём-то не уверен.
– Молодость для молодости!
– Папа! – Сказал Лино, маленький Джулио, и протянул к нему ручки.
Лино заулыбался.
– Иди ко мне, паучок!
Он прижал детей к груди.
Печально Рик посмотрел на них.
– Почему я не помню себя у тебя на руках?
– Я тебя боялся.
Как странно это прозвучало, без восклицательного знака, как трагедия.
– Меня?!
– Тебя.
Элизабет вспомнила, как Алина сказала ей «Появление Люцифера и его встреча с Каином происходят в тот момент, когда конфликт последнего с семьей достиг высшего напряжения: старший сын Адама и Евы отказывается принимать участие в общем славословии Творца, поскольку не может признать Всеблагим Бога, проявившего, по его мнению, несправедливость и безжалостность к людям, лишив их рая и отняв бессмертие. Не найдя в своих родных отклика на мучающие его вопросы, Каин неожиданно обретает близкого по образу мыслей собеседника в странном существе, появившемся внезапно и нарушившем его уединение» [23] .
23
1
– Почему, отец? – Грустно спросил Лино, Рик.
– Я не чувствовал, что это моя жизнь, твоя мать и ты, никогда не чувствовал!
– А сейчас, отец? Что ты чувствуешь сейчас?!
Лино посмотрел сыну в глаза.
– Я благодарен за то, что вы у меня были!
– Кому, благодарен?!
Гнев в голосе Рика, и любовь к отцу.
Элизабет это поразило.
Она вновь вспомнила «Интерпретация Байроном библейских событий приводит к определенному выводу: стремясь к достижению абсолютной свободы, человек в то же время не в состоянии самостоятельно защитить себя от духовного плена страстей, а душа его не может оставаться независимой от таких полярно противоположных сил, как свет и мрак, добро и зло, Бог и дьявол» [24] .
24
2
– Вам, – Тихо сказал Лино, сыну. – Вам обоим!
Они сели ужинать, – вдвоём, на террасе.
– Я всегда буду чувствовать перед ним вину, – Сказал Лино, Элизабет. – Когда он был маленьким, я избегал его, избегал, Алину…
В его голосе звучали гнев и сожаление.
Элизабет вспомнила эмоции в голосе Рика – гнев и любовь…
– Какие разные эмоции, – Подумала она. – Гнев и сожаление, гнев и любовь…
Алина сказала ей: «Положив в основу широко известный библейский сюжет о первом в истории человечества убийстве, автор определяет пьесу как мистерию, использовав возможности этого популярного в Средние века жанра религиозной драмы. Внося некоторые коррективы в описание событий, Байрон вводит и дополнительных персонажей: помимо самих прародителей и их сыновей в действии принимают участие дочери Ада и Селла, образующие семейные пары с Каином и Авелем. Кроме этого одним из главных действующих лиц становится персонаж, согласно каноническому источнику не имеющий непосредственного отношения к этой ситуации, но играющий в мистерии Байрона важнейшую роль, – Люцифер» [25] .
25
3