«Месяц. Твой сад ждет тебя, Кэндис. Не заставляй меня торопить тебя. Боюсь, тебе не понравятся мои меры».

– Сволочь, – сквозь зубы бросаю я, сминая старую бумагу, предварительно разрывая листок на мелкие кусочки.

Мак, наверное, потирает ручки, впитывает мой страх, и представляет, как я прибегу к нему с чемоданом вещей. Видимо, ему не попадались гордые женщины.

Что ж, он ошибается. Я не зверушка, которая прибежит по первому зову. И, если ему так угодно, пусть заманивает меня в свои сети силой. А я… я постараюсь быть готовой к нападению.

Я не дам ему еще больше отнять крупицы моей свободы.

Часть вторая

Глава 1

– Эшли мне безразличен.

– Но вы отлично до сих пор имитировали влюбленность. Маргарет Митчелл «Унесенные ветром»

Кэндис

Месяц спустя

Я потеряла нормальную работу, постоянный доход, и уверенность в завтрашнем дне. Стоп. Никакой уверенности и не было, просто ровно месяц назад я покинула зону своего комфорта… и возможно, впервые за долгое время, начала жить по-настоящему.

Джеймс Грейсон…

Он не освободил меня от железных оков, невидимой цепью сковавших руки, но позволил… взлететь вместе с ними.

Наши встречи продолжились, вопреки сотням обещаний, которые дала самой себе. Наперекор тому, что мне приходилось проявлять фантазию, скрывая истинное положение вещей, и тратить большие деньги из запаса на «черный день», чтобы создавать иллюзию того, что я все та же Кэндис Карлайл – девушка голубых кровей, достойная партия для Джеймса Грейсона.

Денежную «подачку» Макколэя я отвергла, как и его щедрое предложение вернуться «домой».

Если бы не та ветвь сакуры, присланная Маком, я бы возможно прекратила встречи с Джеймсом. Но красноречивый жест Карлайла заставил меня испытать неимоверную ярость, а подсознание мгновенно прокрутило все варианты недалекого будущего, где я могла бы стать марионеткой Карлайла.

И все же…

Макколэй мне не по зубам, что бы я из себя там ни строила.

Всеми фибрами своей души я ощущала неминуемость надвигающегося урагана «Мак», и поэтому не нашла более гениального выхода из сложившейся ситуации, кроме как… найти того, кто защитит меня от неотвратимого шторма.

Уйти в укрытие, спрятаться за плечами кого-то не менее сильного и влиятельного.

По крайней мере, я очень на это рассчитывала.

Джеймс поймет… не верю, что его отношение ко мне изменится, как только он узнает правду обо мне. И об этом мне сказал его затуманенный страстью взор, направленный на меня, и улыбка, демонстрирующая соблазнительные ямочки на щеках, в которой раздвигаются его губы, когда я рядом.

Как ни крути, а ощущать на себе подобные взгляды успешного, достойного мужчины, а не очередного алкоголика из злачного бара, до дрожи приятно. Так хочется быть маленькой любимой девочкой, которую будут носить на руках и целовать на ночь, желая сладких снов.

Никогда не думала о том, что нуждаюсь в таком элементарном женском счастье, пока не услышала эти слова из уст Джека и не ощутила плотное кольцо его рук на своей талии перед тем, как погрузиться в сон.

Рядом с Джеком… я в первые в жизни чувствую себя нужной, важной, значимой. Я ощущаю себя той самой девушкой, которая вдохновляет его одним своим видом, голосом, и аккуратно брошенным ободряющим словом. Я отдаю себе отчет в том, что отыгрываю определенную роль идеальной девушки, достойной такого мужчины, искусно оплетая его сетями своего очарования, и в то же время хочу все бросить и убежать… пока не поздно.

Если бы не мама, я бы давно это сделала. Убежала бы куда-нибудь на другой конец Штатов. Там, где была бы все такой же Бесправной, но, по крайней мере, не тряслась бы каждый раз, вспоминая ветку Сакуры или похороны Руфуса.

Я и не заметила, как все так вышло, и как моя маленькая ложь в самолете вылилась в то, что я лежу в постели с этим восхитительным мужчиной, которого еще недавно назвала про себя «моральным уродом».

Это даже хорошо, что теперь я частенько ночую у Джеймса. Лишний раз не трачу деньги на пересечение моста Трайборо, наведываясь в серый и унылый Квинс исключительно ради работы. И каждый раз, когда я возвращалась в район, предназначенный для нас, второсортных людишек, я осознавала, насколько мне трудно дышать в этой дыре, в которую вывозят тонны мусора. Когда живешь в подобном месте пять лет, привыкаешь даже к самому страшному – воздуху, пропитанному ядом, и не замечаешь, как каждый вдох лишает тебя сил, энергии и туманит разум смогом и ртутью. Но стоило мне лишь пару раз съездить в местный Эдем, под названием «Манхэттен», как я ощутила разницу… и каждый раз мне все меньше и меньше хотелось возвращаться в Квинс, где каждый человек живет по инерции, словно биоробот, отправленный доживать свои дни на свалку.

Неужели так было не всегда? Или еще сто лет назад подобное разделение между слоями населения не бросалось в глаза, и от этого казалось, что все в порядке? Я не знаю. Сто лет назад меня не было. Думаю, что правды я никогда не узнаю, и, к сожалению, я не в силах ничего изменить…

И так думает почти каждый из нас.

Мне бы, как минимум свою жизнь привести в порядок.

За какую работу я только не берусь. Главное условие – почасовая оплата наличными, и обязательно в день отработанной смены. За месяц я успела поработать официанткой, администратором, сотрудницей склада, горничной… это так странно: днем я могла вычищать туалеты в Элитных квартирах, а вечером уже принимать теплую ванну в пентхаусе Джеймса, поедая Швейцарский шоколад, глядя на то, как солнце садится за вереницу небоскребов, и оставляет после себя лилово-розовую дымку на небе. Вид, от которого замирает сердце, и ты не веришь в то, что происходящее за стеклом – реальность, а не очередная цветная голограмма.