И я бы отпустил ее… Если бы не ряд определенных событий, которые заставили меня принимать решения на эмоциях, которых я и сам от себя не ожидал.

В клубе «Enigma», созданном мной, у меня тоже имелся небольшой филиал своей лаборатории. Небольшой пристрой, рядом с роскошным особняком, созданным для грешных удовольствий зажравшихся Элитов и просто провождения досуга, был моим личным островком в клубе, и настоящим спасением для такого мизантропа, как я.

Набор скромный: лаборатория, моя спальня, комната для девочек (та самая, с веревками и креслом) и мой кабинет, в котором я сейчас и нахожусь, изучая коды, которые удалось собрать от одной из последних подопытных девушек.

Заурядных данных…

Скудно. Скучно. Она – не та самая. Не та девушка, которая поможет мне выполнить поставленную Задачу.

Откидываюсь на спинку широкого кресла, созданного под мой рост, вес и параметры, и опускаю взгляд на механические часы от Romain Jerome на запястье. Сейчас почти никто такие не носит, несмотря на то, что этот аксессуар, несомненно, может подчеркнуть статус, принадлежность к Элите, ну или просто являться фамильной реликвией. С часами я не расстаюсь, и дело вовсе не в том, что их корпус сделан из платины и двойного сапфирового стекла, а за их стоимость можно купить себе маленький дом на побережье Майами.

Часы напоминают мне о времени. Времени, которого у меня почти не осталось. Времени, что мне необходимо.

Я должен выполнить предназначение, осуществить свою программу. Но на это, возможно, уйдут еще целые годы, а у меня их пока нет.

Вздрагиваю, реагируя на отвратительный для моего острого слуха шум – Каспер опять сделал это, уронил с моего рабочего стола подставку для ручек и другой канцелярии. Я люблю вести ежедневник и дневник именно так, от руки. Так проще привести свои мысли в порядок. Старая добрая бумага и ручка – это целый ритуал.

– Кас, ты опять за свое, – лениво прикладывая два пальца к виску, я бросаю взгляд на маленького капуцина, глядящего на меня так, словно вовсе не он устроил очередной разгром на моем столе. Его крохотная рука рефлекторно прижимается к губам, и он возводит глаза к небу, пытаясь уйти от своей обязанности убрать за собой.

– Кас, собери все ручки. И все остальное, – твердым голосом произношу я, и капуцин мгновенно меня слушается, спрыгивая на пол, начинает хаотично собирать, рассыпанные по полу ручки. – Каспер, – еще холоднее добавляю я, и Кас, реагируя на особую интонацию моего голоса, начинает аккуратно складывать все разбросанное обратно в подставку.

Каспер не просто умная обезьяна, выдрессированное животное, или домашний питомец. Вы будете смеяться, но Каспер – мое отражение, только куда более милое и пушистое. Он перенес подобную операцию, что и я, ровно за два месяца до того, как я вообще мог произнести слово «операция». Руфус сделал с ним то же, что и со мной – имплантировал крошечный компьютер, который позволил развить его интеллект до максимума. Каспер распознает человеческую речь, и даже сам способен со мной общаться на языке жестов, способен изготавливать элементарные орудия труда, решать сложные логические задачи и многое другое, на что не способен среднестатистический капуцин. И никто из обычных животных.

Исследуя влияние микрокомпьютера на его мозг по истечению времени, я могу предугадывать то, что произойдет с моим в ближайшее время. И пока прогнозы не самые оптимистичные, но я не способен изъять из него имплант, встроенный моим отцом, потому что он сможет не пережить обратной операции.

Мне не чужда привязанность, и мне было бы жаль потерять Каспера.

Таблетки могли бы спасти и его. Мой гениальный Палач не оставил мне ни одной зацепки, где бы я мог найти их. Если бы у меня была хотя бы один образец «D-вещества», я бы мог разобрать его состав, и воссоздать копии. Но в четырнадцать лет мне не приходило в голову, что я могу внезапно лишиться своей «дозы», к тому же Руфус выдавал мне по одной таблетке, и тогда я был еще далек от того уровня интеллекта, который бы позволил мне создать подобное вещество.

Как оказалось, Руфус запрограммировал чип внутри меня таким образом, чтобы знания о «D-веществе», которые содержаться в таблетках, были для меня заблокированы. Уверен, что это спланированная акция, еще одна головоломка Карлайла старшего, решая которую, я обязан почти подохнуть. Может, он хотел, чтобы я был полностью зависим от него или таблеток, но какое значение имеют его бесчеловечные мотивы? Он безумный псих и ученный, и это у нас семейное. Я не хочу разбираться и думать, почему его эксперименты, и помешанность на своих бредовых идеалах, были ему настолько важны, что он решил поиграть с жизнью родного сына.

Меньше всего мне нравится думать, что я – компьютер, и что у меня есть система управления, стоящая выше моего «я».

– Мак, ты здесь? – хлесткий хлопок в ладоши выводит меня из транса, но я даже бровью не веду, когда мое зрение фокусируется на этой реальности, и я вижу вальяжно развалившегося в кресле напротив меня, вошедшего без стука, лучшего друга. Джек Грейсон выглядит на удивление взволнованным и чертовски счастливым последнее время: и впервые, мне хочется стереть эту довольную улыбочку на его лице, явно связанную с одной особой. Конечно, я в курсе, чем занимается Кэндис, в установленный мною срок на «подумать». Я одним махом мог бы сломать иллюзию ее счастливой и красивой жизни, но не стал этого делать, только по одной причине: я был уверен, что для не пропускающего ни одной юбки Джеймса, Кэн – не более чем кратковременная интрижка, как и в прошлый раз. Или меня просто напрягали те чувства, что овладевали мной в тот момент, когда я представлял как ее изящное, потрясающее гибкое, как у всех танцовщиц тело, воспламеняется в его руках. И вот уже не его, а мои ладони, в этих образах, сжимают тонкую талию, и через мгновение сжимают упругую, но объемную попку, в форме идеального сердца. Мои губы прикасаются к аккуратной груди, зажимая зубами узелки сосков, но это все лишь предварительные ласки, которыми я подготавливаю ее к самому фееричному бандажу в моей жизни.