Отец все это время не спускал с меня глаз, лишь удовлетворительно улыбался и кивал, то и дело, печатая что-то на плоском прозрачном планшете.

– Хорошо. Очень хорошо, Макколэй, – торжественно объявляет Руфус, и наводит на меня свой планшет. Чуть позже, я узнал, что он делал в тот момент – сканировал мой мозг, наблюдая за его работой, отмечая, какие его участки сейчас активны.

– Реабилитационный период почти прошел. Самое страшное уже позади, мальчик. Главное, что ты жив, – последнее предложение он произнес очень тихо, но я расслышал каждое слово. Чуть позже, я осознал, что он рисковал моей жизнью, сделав это со мной.

Ему было плевать выживу я или сдохну в операционной капсуле. Ему нужен был идеальный сын гений, а не тот, что появился на свет.

После реабилитационного периода, о котором я почти ничего не помню, кроме того, что я заново учился жить, все изменилось. Словно кто-то увеличил яркость и контрастность моего мира. Я начал видеть ток, исходящий от каждого предмета, на который смотрю, и видеть его не как предмет, а как сочетание физической материи, отличающейся от соседней. Начал слышать в диапазоне от 1 герца до 320 килогерц. Острый слух зачастую является причиной моих бесконечных бессонниц. Я слышу долбанный звук земли, и гул космоса. Но это все неважно, я не хочу долго и нудно рассказывать вам о побочных эффектах своей гениальности.

Мой мозг без устали изучал всю информацию, которая попадала в поле моего зрения, но потом все резко оборвалось. На одном из сеансов занятий с отцом, я потерял сознание, а проснулся лежа на полу, с жуткой болью в затылке и вкусом крови на губах.

Отец посадил меня в капсулу, и произнес:

– Мак, для нас обоих начинается тяжелый период. С сегодняшнего дня ты должен пить эти таблетки, пока тебе не исполнится семь, – Руфус показал мне маленькую прозрачную таблетку, зажатую между указательным и большим пальцем.

– А что будет со мной потом? – я помню, как сжалось от страха мое сердце. Я хотел задать ему всего один вопрос: «Когда я умру?», но так и не решился.

Я хотел попросить его, чтобы он остановил это. Достал чип, освободил меня от этого кошмара и некого бремени, которое я был не в силах осознать. Но я знал, что он скорее убьет меня, чем сделает это. Я уже был достаточно умным, чтобы на глаз определить степень безумия, отражающуюся в его зеленых, похожих на мои, глазах.

– Потом ты вернешься к ним в четырнадцать лет, если все пройдет хорошо.

– А потом?

– В двадцать шесть, Мак.

– Я должен пить эти таблетки, чтобы не умереть? – тихо спрашиваю я, сжимая кулаки.

– Да, Макколэй.

– Тогда я не хочу их пить, – закричал вдруг я, толкая в грудь Руфуса, вскинувшего на меня тревожный взгляд. – Зачем ты со мной это сделал? – отстраненным голосом спросил я, после вспышки неконтролируемого гнева.

– Я посвятил всю свою жизнь генной инженерии и робототехнике, Мак. Я работал над одним экспериментом…

– Над каким?

– Я не могу тебе открыть этот секрет, Макколэй, – ухмыльнулся отец. – Когда-нибудь ты о нем узнаешь. Ты особенный. Если все пройдет удачно, для человечества больше не будет болезней. Можно остановить даже умирание мозга, победить смерть, в какой-то мере.

– Я особенный, – повторил я, вскидывая на него взгляд. – Теперь ты будешь любить меня?

– Любовь очень неоднозначное чувство, мой мальчик. Давай продолжим наши уроки? – и он отвернулся, напоследок бросив на меня холодный взгляд, заковавший мои вены и сердце в ледяные оковы.

Глава 2

Кэндис

Мне пришлось хорошенько покопаться в облачной памяти, чтобы отыскать старое видео не самого лучшего качества, компрометирующее Карлайла. Включив его на пару секунд, я тут же его закрыла, не собираясь в красках вспоминать тот проклятый вечер, когда я испытала такой страх, что даже сейчас, спустя годы, у меня немеют ноги и руки, при мысли о том, что Мак действительно убивал девушек и ставил над ними какие-то эксперименты.

А вот какие, я понятия не имею. Разбирал на органы? Ставил опыты? Жуть какая. Тошнота подступает к горлу, и меня передергивает от ударной волны страха и отвращения.

Карлайл не оставил мне выбора. Я понимаю, что действую на эмоциях, но мое желание «ответить» ему немедля слишком сильное, чтобы успокоиться, и забыть о своей затее. Я не могу просто не вернуться, промолчать, проигнорировать нарушение моих личных границ, этого будет недостаточно, понимаете? Единственный вариант переиграть хищника, это показать ему, что у тебя тоже есть зубы.