Даже думать не хочу о скрытом смысле этих слов.

И не могу.

Думать.

Не могу дышать.

В данный момент, я даже не могу принадлежать самой себе. Ни на грамм, ни на мгновение. То, что я испытываю, трудно вообразить и описать словами. Сердце болезненно сжимается от каждого соприкосновения с его телом, все внутри клокочет от гнева, и мне хочется кричать… оказаться одной, где-нибудь посреди непроглядного леса и кричать во все горло, надрывая связки.

Но мое тело… оно хочет быть «здесь и сейчас», рядом с Макколэем. Каким-то невероятным образом, он «вылепил» из меня ту, что ему необходима. Околдовал?

«Околдовал» неправильное слово.

Привязал. Притянул. Заточил под себя, словно лезвие. Забрал. И каждый крик, который вырывается из моих губ, пропитан не болью, а долбаным наслаждением, и я молюсь, все еще молюсь, чтобы он этого не понял, или чтобы последующий мой стон был последним. За каждый звук и движение мне чертовски стыдно, густая кровь приливает к щекам, пока тело содрогается от мощных волн сотрясающей силы, от ощущения тела Мака, прижимающего меня к полу. Его рук, бесконечно тискающих мои бедра, заставляя их подстраиваться под его ритм, отвечать, помахивать его толчкам.

Все перемешалось. Реальность превратилась в какой-то дурацкий эротический сон с примесью психоделического бреда, потому что я не понимаю, как мое тело может желать этого человека, который только что представил меня нагую перед этим зажравшимся и прогнившим обществом свиней, опустил перед Джеймсом… где моя гордость, черт возьми? Почему я не могу управлять своим телом? Почему оно такое податливое, бестолковое в данный момент?

В то время как каждая мышца Мака, наощупь, как гранитный камень. Ненавижу…

И снова мысли покидают разум. Густая дымка застилает взор и остается лишь нелепое чувство, постыдное. Словно нет ничего важнее, чем чувствовать движения Мака между ног, внутри себя, ощущая, как его толчки нарастают, и его энергия и поглощающая сила разбивается о мою плоть ледяными иглами, врезаясь в кожу. Они забиваются глубоко, под вены. Заражая, отравляя им все сильнее.

Его запахом и дыханием. Ритмом, и безумием в зеленых глазах, на которых уже несколько минут назад треснул ядовитый лед. И открыл мне неприкрытую жажду… наказать, заткнуть и подчинить.

И я стараюсь не смотреть в его полные какой-то первобытной дикости и требовательности глаза, но не могу… Мак грубо обхватывает меня за подбородок, подчиняя себе через силу взгляда, и в то же время заменяет резкие толчки, дразнящими круговыми движениями, медленно заполняя меня мощной и горячей плотью. Это слишком… слишком. Нет. Хватит. Предательский жар внизу живота заставляет чувствовать себя последней шлюхой. Хочется разрыдаться в голос.

– Не трогай меня. Отпусти… – бросаю слабо, задыхаясь. В каждом глотке воздуха, словно яд, запах его тела. Нашего пота и желания, который пропитывает мою кожу насквозь, оставаясь на мне. Но никогда я не была так сосредоточена на своих ощущениях. Никогда так не была близка к такому низменному и долгожданному удовольствию, и сейчас, когда я в шаге от него, мне так хочется его получить и одновременно прогнать прочь. Если я кончу под ним, я не переживу, черт подери, подобного унижения.

Не надо… не забирай это силой.

Как глупо звучит, наверное. Мерзко и противно. Ни одна живая душа бы не поверила мне, что можно сопротивляться всем своим существом, и так желать человека телом. Ни одна девушка, пока этот человек не свяжет и не «поколдует» над ней подобным образом, не поймет меня. Я все же надеюсь, что он подмешал мне какую-нибудь гадость, обмазал возбуждающим гелем… я готова бесконечно искать оправдания своему безумию.

Боже, поскорее бы все это закончилось, как он и обещал. Но, как назло, он умеет долго… медленно и яростно, боком, сзади, сверху. В любой позе, он находит вариант ограничить мои движения, и я уже не соображаю каким способом он меня трахает, растворяясь в ощущениях.

Я мечтала, что буду смотреть, как жизнь по капле затухает в его зеленых глазах, когда душила его, и ни испытывала и капли сожаления, сама поражаясь собственной кровожадности и приливу небывалых сил в теле. В висках слабо пульсировал слабый вопрос: «кто я на самом деле?»

– Нет, нет, нет… – едва ли не плача, шепчу я, когда ощущаю, как его член увеличивается внутри. Финальные толчки усиливают натяжение и жар внутри живота, заставляя меня кричать, царапая каменный пол свободной рукой. – Мак… Мак… – непроизвольно, громко, хрипло. Легкие рвет на части.

– Уже Мак? Мне определенно нравится, как ты произносишь мое имя, Конфетка. Хочешь кончить, девочка? – хриплым шепотом задает вопрос Макколэй, и это является последней каплей и выстрелом в нашей схватке. Контрольным. – Тога пойдем, – жадно выдыхает почти нежным голосом. – Со мной, – его губы в считанных миллиметрах от моих губ, и это лишает меня способности нормально дышать. Резко упираюсь в грудь Макколэя ладонью, словно это поможет мне, разделить наши тела от дикого стремления стать единым целым. Но каждое движение пленит меня, заставляя выгибаться дугой под его влажным телом, в бредовом состоянии замечать, как сокращаются мышцы его груди и бицепса, и как бешено и судорожно мои в ответ сжимают его плоть… где-то глубоко внутри, до тех пор, пока он не выходит из меня, и истошный вопль разочарования и наслаждения не заставляет меня почувствовать в себе пустоту. Оргазм сродни взрыву внутри, просто напрочь вышибает меня из тела.