2229 – Полковник. Начальник шестого (контртеррористического) Управления Имперской службы безопасности Империи Ргоя.

Год 2229. Медарьяр. Столица Империи Ргоя

18 сентября. Среда. Поздний вечер

(Здесь и далее летоисчисление и календарь приведены к общепринятому стандарту. Время – местное)

За окном взлетали в воздух фейерверки, звучала музыка, а по аллеям в сопровождении кавалеров прогуливались дамы в вечерних туалетах.

Разноцветные всполохи искрами рассыпались по драгоценностям, которыми они были украшены, добавляя ощущения феерии.

Представление…

Соболев усмехнулся – он уже и забыл, насколько нескромными бывали скромные матушкины приемы, и развернулся, отреагировав на открывшуюся дверь.

– Так и знал, что найду тебя здесь, – ворчливо произнес вошедший. Несмотря на то, что стоял Соболев сбоку от окна, прикрытый тяжелой портьерой, его присутствие было обнаружено безошибочно. – Тоня предупредила, если не появишься через пять минут…

– Только не говори, что мама нашла мне очередную невесту, – дав команду включить свет, несколько натужно засмеялся Соболев.

– Ее можно понять, – без улыбки произнес отец. Вглубь комнаты не прошел, остался на пороге. – Так что мне сказать Тоне?

Соболев предпочел бы сейчас кровать и сон, но перед матушкой был бессилен. Не в принципиальных вопросах, вот в таких, как она говорила, мелочах.

– Я воспользуюсь предоставленной мне отсрочкой, – ответил он отцу. Дождался, когда за тем закроется дверь и вновь посмотрел вниз.

Четыре месяца в новой должности…

В его реальности каждый день шел за два.

Застегнув воротник кителя, Соболев окинул быстрым взглядом стол – единственным, что нарушало его девственность, было приглашение на коронацию, которая должно была состояться в субботу, и направился к выходу.

Его возвращение в СБ матушка сочла знаком свыше, решив, что для полного счастья сыну не хватало только семьи. Все попытки отца убедить супругу, что отпрыску пока и вздохнуть некогда, во внимание не принимались. Тем более что в глазах подруг и приятельниц, Соболев выглядел завидным женихом.

Матушка дожидалась его у лестницы. Когда спустился, окинула внимательным взглядом – парадная форма оговаривалась особо, и, оставшись удовлетворенной, элегантно положила руку на предложенный им локоть.

– Ты подумал о том, чтобы переехать к нам? – мягко поинтересовалась она, когда вышли в сад.

Антонина Игоревна была женщиной, время к которой относилось даже не снисходительно, а по-дружески. Семьдесят четыре года для их продолжительности жизни не возраст, но уже повод задуматься, соответствует ли внешность внутреннему мироощущению.

Госпоже Соболевой задаваться этим вопросом не стоило. Не прибегая к услугам соответствующих клиник, она выглядела ровесницей собственной дочери.

– Подумал, – кивнул Роман Ричарду Кляйну, который тоже присутствовал на приеме, – и вынужден ответить отказом. В своем нынешнем статусе я весьма беспокойный жилец.

Антонину Игоревну это не удовлетворило:

– Приезжает Рената, – зашла она едва ли не с главного аргумента. – С молодым человеком, которого намерена представить семье.

– А зачем его представлять? – вроде как не понял Роман, о чем шла речь. – Филипп де Морсе. Граф. Владелец фармацевтической компании «Дармар Химикал». Семейный бизнес. Тридцать четыре года, женат никогда не был. В порочащих связях…

– Роман! – несколько резко оборвала его матушка.

– Она – моя сестра, – не обратив внимания на тон матери, спокойно произнес Соболев, – и я не намерен пускать ситуацию на самотек. Их знакомство состоялось через неделю после моего назначения. Если это совпадение – все изыскания останутся на моей совести. Если – нет, то чем быстрее они расстанутся, тем лучше для Ренаты.

– Ты стал жестким, – остановилась Антонина Игоревна. Ее губы улыбались, давая понять окружающим, что между матерью и сыном все просто замечательно, но глаза оставались холодными.

– Я уже давно такой, – склонил голову Соболев. Убрав ее руку со своего локтя, поцеловал запястье и, оставив матушку на аллее, ведущей на площадку, где были выставлены столы, направился к дожидавшемуся его Ричарду.

По пути взял бокал шампанского с подноса проходившего мимо официанта, но к шипучке не притронулся. Лишь стать, как все.