— А Отрыв? Хотя погоди, сам догадаюсь… приучаешь к тому, что твои идеи заслуживают внимания потому, что интересны?

— Да. В братстве я безусловно сильнейший боец, а в мужском коллективе это уже немало, даже в таком, претендующем на элитарность. Вместе с Отрывом получается… что-то вроде шамана, если провести мостик между животным началом и рассветом человечества. Не единственный шаман в… гм, племени. Зак ещё, Ларри… хоть тот далековато в «мир духов» забрёл.

— Есть вождь племени, — Начал подбор ассоциаций Олав, — а среди воинов ты первый. И среди «шаманов» один из первых. Так? Так… А сейчас ты хочешь стать одним из первых среди ремесленников племени?

— Ремесленников, — Усмехаюсь странноватым ассоциациям, — или торговцев. Не суть!

— Интересно, — Тянет племянник, — Это получается, даже развлечения и общения могут быть политикой?

— Могут? А когда это было иначе?!

* * *

— Режиссура? — Тревор «Спица» Джоэль быстро схватывает суть, — Необычно…

— В послужном списке будущего политика этот пункт ни у кого не вызовет отторжения.

— Пожалуй, — Спица кивает задумчиво, поглядывая по сторонам. В киностудии он бывал не раз, и не может не видеть, насколько она изменилась.

Кинокомпания «Большое Яблоко» крупнейшая на Восточном побережье и на третьем месте в стране. И это, чёрт побери, видно!

— Несколько лет, брат, — Ловлю я его взгляд, — всего несколько лет! И…

… веду рукой по сторонам.

— Конкуренции не боишься? — Взгляд острый. Тревор «Спица» Джоэль сильно повзрослел.

— Конкуренции? — Усмехаюсь, — В кинокомпании, считая меня, пять братьев. Пять, Спица! С правом привилегированного выкупа акций и так далее. Так что не боюсь.

— И всё же? — Джоэль не отводит взгляд.

— Сейчас, — Не отрываю от него глаз, — мы имеем все шансы подмять кинобизнес под себя. Не «Метро-Голдвин-Майер»…

— Корпорация? — Тревор «Спица» Джоэль ловит мысли на лету.

— Да! И, — Усмехаюсь сухо, — пропаганда! Демократическим путём, заметь!

— То есть Лонг…

— На первых порах он необходим, — Кривлю лицо, будто от зубной боли. Луизианский губернатор мне нравится, но даже братьям не обязательно знать всю глубину моей поддержки радикального политика, — иногда нужны такие… реформаторы. Это как роды принимать: кровища, говнище… но новой жизни без этого не бывает.

— Пожалуй… — Соглашается он, переставая игру в гляделки, — акушер!

Нас пробивает на смешки, весело переглядываемся и до самого моего кабинета идём, то и дело толкаясь, как детвора из младшей школы.

— Лонг зарвётся! — Сходу продолжаю, закрыв дверь кабинета, — Не сразу, так год-другой спустя. Скатится в популизм или как вариант — в диктатуру. В обоих случаях иметь инструмент пропаганды лишним не будет. Выгодный инструмент, Джо!

— Погоди… зарвётся?

— Мне и Джокеру это очевидно.

— Джокеру, говоришь? Это меняет… многое. Ладно, — Встряхнулся он, — с корпорацией и кинобизнесом в общих чертах согласен. Актёрами мы побывать успели, и теперь ты предлагаешь влезть в шкуру режиссёров?

— Режиссёров, ассистентов режиссёров, сценаристов, продюсеров — у кого насколько денег хватит. Джоэль… ты же не думал, что я вот так любому желающему позволю в киностудии рулить? Пусть даже и брату? Ассистентом режиссёра или сценаристом — пожалуйста, набирайся опыта. Режиссёром — только за свои деньги. Арендуй актёров, декорации…

— Резонно, — Согласился президент, — Так получается, второй слой фильтра для тех, кто в принципе готов войти в кинобизнес?

— Именно. Актёрство за плечами, потом работа на полноценной киностудии. Кто останется, будет смотреть на бизнес с открытыми глазами.

Джоэль почесал подбородок…

— Так говоришь, право на выкуп акций?

* * *

— Всё так хреново? — Тихонечко спросил Олав на аэродроме. Киваю еле заметно и показываю глазами на восторженную Гретту, носящуюся по дощатому ангару с видом экзальтированного Средневекового паломника, наконец-то добравшегося до Иерусалима и Гроба Господня.

Сейчас докапывается до заправщика, совсем ещё молоденького парнишки, едва ли на пару лет старше племянницы. Тот смешно надувает тощую грудь и «поправляет» рукой пушок под носом. Пусть…

— Если что, — Тыкаю носком ботинка в стоящий у ног длинный саквояж, — оружие здесь.

Наконец самолёт подготовили к взлёту, и он выкатился из ангара, попрыгивая на неровностях почвы. Длинный разбег, и мы летим в сторону Канады.

Пометавшись от одного борта к другому, Гретта устроилась в пилотской кабине, забрасывая вопросами добродушного, не слишком молодого лётчика, отвоевавшего добровольцем ещё в Первую Мировую, в эскадрилье «Лафайет»[80].