— Проси, не проси, — читается на суровых физиономиях, — всё одно каталажкой дело закончится.

Дружелюбия или чувства вина на лицах ну ни капли! Досадно работягам, что перепутали… что вляпались. А нас не жалко, себя жальче.

За территорию доков нас вынесли на импровизированных носилках из досок.

— Дальше сами, — буркнул неприветливо старший, — не при смерти, так что доберётесь.

— Семеро, — как только бастующие ушли, сказал племянник задумчиво, — мы сегодня семерых уработали так, что им в больницу обращаться придётся.

— Уработали… — сказать хотелось много ласковых, но вспомнил себя в этом возрасте и заткнулся. Обидчивость через край, а бьющий в голову гормон не даёт нормально думать. Потом, чуть погодя, сам себя поедом съест за глупость.

Джокер, судя по выразительному взгляду, солидарен со мной. Молча переглянувшись, ковыляем потихонечку к дороге. Идти тяжело, у меня явное сотрясение, сломана рука и вообще… много всего, весёлые недели предстоят.

Прохожий, небогато одетый пожилой мужчина, ускорил было шаг… но вглядевшись близоруко в наши лица, отошёл брезгливо.

— Мы не штрейкбрехеры, — понял его Олав, — случайно… Я виноват, решил экскурсию устроить американскому дядюшке и его другу. Вот… устроил.

— Недоумок, — деловито констатировал старик, — сидите здесь, сейчас машина будет.

* * *

— Заявление писать не буду, — устало отвечаю полицейскому, разглядывая свою загипсованную руку, — взять с них по большому счёту нечего, разве только выпороть за отсутствие мозгов.

— Такое наказанье датскими законами не предусмотрено, — подумав (!), очень серьёзно отвечает полицейский.

— Что вы скажите об инциденте, — чуть не приплясывая, интересуется молоденький парнишка-репортёр, стажёр одной из не самых крупных газет Копенгагена. Для него это интервью — прямо-таки звёздный час, судя по плохо скрываемому восторгу.

— Сказать я могу много всего, — усмехаюсь криво, — но всё больше нецензурно. Если хотите, можете предложить читателям представить себя на моём месте.

Пожилая медсестра, крутящаяся рядом, хихикает тихонько.

— В суд подавать не буду, — повторяю по второму кругу, — взять с них нечего.

— Что вы можете сказать бастующим — тем, кто избил вас, перепутав со штрейкбрехерами?

— Крепкого здоровья и скорейшего выздоровления, — фыркаю зло, — ну что за вопрос, в самом деле? Жаль только, что придётся пропустить легкоатлетический сезон в Европе. Я хорошо начал в Нью-Йорке, стал призёром в Бургундии… Дания не получит несколько медалей, которые я мог бы завоевать на европейских соревнованиях, вот и всё.

Глава 28

— Я дома! — Раздался голос Олава с первого этажа, — Поднимаюсь!

— Всего-то один раз застал с любовницей в гостиной, вернувшись в неурочное время. На раз дрессируется.

— Меня сегодня учитель похвалил, — плюхнулся родич в кресло, — сказал, что акцент ещё чувствуется, да и будет, скорее всего, до конца жизни, но предложения строю грамотно и литературно.

— Хоть что-то… ладно, немало на самом-то деле, — С хрустом потянувшись, встаю из-за стола начинаю расхаживать по кабинету, делая разминку. Тело затекло страшно, особенно рука… до сих пор аукается, — акцентом в Америке никого не удивить.

— Всю ночь не ложился? Если по хрусту судить.

— Почти. Одуванчик в творческом экстазе и потому изрядно напутал в документации киностудии. Лучше б вообще в бумаги не лез, а впопыхах понапутал всё!

— Как всегда, — хихикнул Олав, подобрав под себя ноги, — Тебе пора бухгалтера хорошего найти, да часть работы свалить на него, а то вечно…

— Сам будто не знаешь! — Прорывается раздражение, — найди попробуй! Такого, чтоб работал нормально, да сходу с мафией или ФБР сотрудничать не начал.

— Знак равенства между мафией и ФБР?! Сильно! — Откровенно веселиться подросток, подобрав под себя ноги.

— Ещё вопрос, кто из них хуже… Гувер, жопошник чёртов! Он же не понимает, что такое сотрудничество! Подмять под себя, обложить данью… деньгами редко, но то не к его чести. Борзыми щенками берёт, — выговариваю по-русски с нарочитым трудом. Учу в последние месяцы, часто показываюсь на людях сперва со словарём, а теперь вот Достоевского осваиваю.

— Да уж… его привычка диктовать политику компании может дорого обойтись киностудии. Снимать фильмы по указке спецслужбы, да не время от времени, как некую дань патриотизму, а постоянно… Прогореть на раз можно.