Не просто убить, а убить чисто. А главное, сделать это вовремя и так, чтобы не возникло подозрений, да чтоб безутешная вдова не уехала к родным на латышский хутор. И чтобы дружеская поддержка Макса очень естественно перетекла в романтическую плоскость.

* * *

— Давай, Сява, отсыпь своей, духовитой, не жмотись!

— Не жмотись, — заворчал собеседник, отсыпая махорки в подставленную ладонь, — сколько раз говорил тебе — давай скидываться! А то ты вечно накупишь папирос дорогих, а потом лапу сосёшь, да с меня махорку трясёшь. Мне не жалко, живём-то на сламу[111], просто привычки свои буржуйские бросил бы!

— Да ладно, Сява! — Скрутив самокрутку, собеседник жадно затянулся, — зато и подработку я постоянно нахожу. Скажешь, на одну зарплату прожить хочешь?

— Э, нет! — Сява выставил для верности руку вперёд, будто отталкивая страшно прозвучавшие слова, — на одну зарплату жрать будешь только картоху в мундирах, да по праздникам селёдку! Ну или пахать придётся, в передовики выбиваться. Лучше уж так… пролетариями числиться, да подработать иногда в переулочке. Ты лучше выгляни, Жэка, идёт там наш клиент?

— Не… — отозвался длинный Жэка, выглянув из подворотни, — задерживается. Ты бутылку-то вытащи! Без неё мы два подозрительных типа, а с водочкой — два культурных человека, решивших употребить её подальше от всяких халявщиков. Смекаешь?

— Голова! — Восхитился Сява, доставая бутылку из-за пазухи и раскладывая на досках натюрморт.

— Протри бутылку-то! Мало ли, как дело обернётся, отпечатков быть не должно.

— Голова…

— Ха, прогимназия[112] за плечами, не абы что! Всё, идёт, идёт! Садись давай, со стаканом…

Невысокий темноволосый человек с портфелем в руках, прошёл мимо, опасливо покосившись. Но мирная картина двух работяг, решивших отдохнуть после работы, успокоила.

— Х-ха! — Выдохнул Сява, и обитый войлоком кусок свинца влетел в затылок прохожего. Нелепо всплеснув руками, тот упал.

Жэка одним прыжком подскочил к жертве и отоварил того по голове кожаным мешочком с песком. Мешок тут же исчез во внутреннем кармане тужурки, а прохожий, подхваченный подмышками, затащен в подворотню.

— К стеночке его, к стеночке, — тяжело дыша, бубнил Сява, устраивая тело так, чтобы случайный прохожий принял его за третьего собутыльника, сомлевшего от выпивки на пустой желудок.

Жэка тем временем шмонал портфель.

— Бумаги, бумаги… Сява. — остановился уголовник, вставая с корточек, — а нас похоже кинули. Нас же на нэпмана[113] наводили, а тут партийный. Да говорили, что боксёр и башка у него чуть не каменная, даром что мелкий. А тут…

Жэка нагнулся и пощупал шею…

— С-сука! Готов, тёпленький!

— Блядский Бегемот, ну я его, падлу…

— Уходим, Сява, — споро шмоная покойника, скомандовал напарник, — про Бегемота мы потом слушок запустим, когда окажемся далеко-далеко отсюда.

— Домой заскочить надо, барахло забрать.

— Сява… не заставляй меня сомневаться в твоих интеллектуальных способностях! Если наводчик описал человека так точно, но с такими косяками, то что это значит?

— Что? — тупо спросил Сява.

— Ох… ждут нас, Сявочка, ждут! И впаяют нам не уголовную статью, а политическую — партийного ведь убили, да ещё и чиновника. Как бы не терроризм шить начнут. Хотели его грохнуть, и грохнули чужими руками. Нашими, Сява.

— К тому всё… боксёр, а?! Башка крепкая… Валим, Жэка, валим! У меня деваха знакомая в Одессу переехала, там-то нас искать точно не будут!

Глава 24

— Какой город… нет, какой город!

— А женщины?!

Фразы братьев удручающе единообразны. Париж образца тысяча девятьсот тридцатого хорош, атмосфера культурной столицы Европы не ушла ещё в прошлое под натиском глобализации. Очень атмосферный город, узнаваемый.

— Чёрных на улицах нет, — верчу головой по сторонам, — странно даже. И арабов, хотя… а нет, обычная еврейка, их здесь пруд-пруди. Бомжей нет. Хм… будто и не хватает чего-то. Слишком красиво… слишком Париж! Точно! Кажется, что это не настоящий город, а декорации к дорогому голливудскому фильму.

— Какая красотка, — прилетает тычок в бок от Зака, — нет, ты глянь!

Послушно смотрю и отворачиваюсь, пожав плечами. Чего у парижанок не отнять, так это умения подать себя. Кажется иногда, что выпусти парижанку на свалку голышом, как через полчаса у неё будет вполне модный наряд из куска мешковины, вороньих перьев и осколков стекла. Важное умение, кто бы спорил. Одно из самых важных для женщины — выглядеть шикарно с минимальными усилиями.