— Когда ты пожалеешь об этом, будет поздно, — предупредил меня кузен.

— Опасаешься последствий этого мезальянса? — поддела я его, — этаких маленьких бастардиков, бегающих по всему дому?

— Ну тебя, — отмахнулся он, — этого-то уж точно не будет. Хорошо, вижу, это не произвело на тебя впечатления. А если я скажу, что ты права? И Луиза у него не единственная?

— Только не говори мне, что там есть еще и кухарка.

— Будь я твоим мужем, то убил бы тебя за твой длинный язык.

На этой оптимистической ноте Этьен закончил разговор и встал:

— Ладно, пойду. Продолжай чтение. Или может быть, хочешь прокатиться?

— Тебе нужно отлучиться?

Он окинул меня ледяным взглядом и вышел, громко хлопнув дверью. Я фыркнула и углубилась в содержание книги.

Ну что ж поделать с моим длинным языком! Такая уж я уродилась. Сама иногда хочу промолчать, но слова рвутся наружу. Может быть, окружающие правы и я слишком легкомысленна? Наверное, это так. Иначе, почему все на свете кажется мне забавным?

Два дня спустя навестить меня приехала Вероника. А если вспомнить ее крайне общительный нрав, то приехала она не одна. Она привезла с собой подругу маркизу де Санти, которую мы давно называли просто Дельфиной, и графиню де Сент-Берри с дочерью Жанной д`Оре. Последних я не была уже так рада видеть. Графиня по возрасту годилась мне в матери, и я не знала, о чем с ней можно говорить. Точнее говоря, общие темы мы находили, но только они не казались мне интересными. К сожалению, разница в возрасте имеет большое значение. По крайней мере, для меня. Потому что Веронику, насколько я могла судить, это не смущало. Но я уже упоминала, что она была очень общительна. Наверное, Вероника могла бы общаться с кем угодно, даже с чертом, если выпадет такая возможность.

Я не упомянула Жанну д`Оре. Согласна, возраст у нее был самый подходящий. И дело было не во мне. Все дело было в ее отношении ко мне. Эта дама совершенно не хотела общаться со мной. Позже я поняла, почему, но тогда, наверняка, поражала всех своей непроходимой тупостью, пытаясь завязать с ней разговор. Благодарю Бога, что я не поделилась своим недоумением с Вероникой и иже с ними, иначе, боюсь, они подняли бы меня на смех.

— То, что случилось с вами, Изабелла, поистине ужасно, — говорила Вероника, поудобнее устраиваясь в мягком кресле, — должно быть, это страшно больно — упасть с лестницы.

Я сдержалась, чтобы не скорчить гримасу. Очень хорошо, вся аудитория уже в курсе, что со мной произошло. Надеюсь, они не разнесли эту сногсшибательную новость всему свету. Надеюсь, когда я вновь посещу Лувр, у меня не будут спрашивать притворно-заботливым тоном доброхота: "Бедняжка, это не очень больно — упасть с лестницы?"

— Не очень, — отозвалась я на вопрос баронессы, — точнее, не совсем удобно.

Вероника и Дельфина заулыбались. Графиня де Сент-Берри сокрушенно покачала головой. Ну, а Жанна фыркнула. Должно быть, она считала, что я мало покалечилась.

— Нельзя никуда выехать, — продолжала я.

— Что же вам мешает? — удивилась Вероника, — насколько я успела заметить, вы вполне в состоянии передвигаться.

— Мешают синяки. И любопытство окружающих, которые наверняка станут спрашивать, не сильно ли я пострадала от побоев.

— Вас…? — Дельфина не договорила и ахнула.

Но я поняла, что она хотела сказать и это рассмешило меня.

— Нет-нет. Я имею в виду, люди вполне могут так подумать.

Вероника расхохоталась.

— Забавно. И все-таки, вам стоит аккуратнее ходить по лестнице. Ведь это же очень опасно. Особенно, — женщина кивнула в сторону двери, — по такой лестнице, как ваша. Я уже успела заметить, насколько она крута.

— Белла тут не при чем, — вступила в беседу Эвелина, — виноват Кадо.

— Кто такой Кадо? — приподняла брови Дельфина.

Подумав, я решила, что ничего особенного не случится, если они увидят моего пса. Поэтому, я встала, подошла к двери и приоткрыла ее. Кадо, разумеется, скучал рядом.

— Заходи, — разрешила я ему.

Пес радостно подскочил, бешено завилял хвостом и резво последовал за мной.

Его появление было встречено восторженно-испуганными возгласами.

— О Боже! — ахнула Дельфина, вжимаясь в кресло, — он не очень агрессивен?

— Не очень, — успокоила я ее, — так, слегка.

В подтверждение моих слов Кадо повилял хвостом и преспокойно улегся рядом с маркизой. Я подавила смех. А еще говорят, что собаки непроходимо глупы. Как бы не так! Кадо безошибочно чуял тех, кто его боится и именно к таким людям он проявлял повышенное внимание. Не знаю, почему, должно быть, просто из вредности.