Слуга сперва не понял, что ввергло меня в такой ступор. Он удивленно перевел глаза на блюдо, взвизгнул и выронил крышку. Она упала на мою тарелку и расколотила ее вдребезги. Я и не пошевелилась.

— В чем дело? — недовольно осведомился герцог, наверняка недовольный тем, что его вынудили открыть рот.

— Там… там это… о Боже…, - невразумительно пробормотал слуга, тыча пальцем в стол.

При этом он, разумеется, не попал в крысу и никто ничего сперва не понял. Этьен пожал плечами, Эвелина приподняла брови и взглянула на меня. В следующее мгновение она охнула и уронила на пол свою тарелку.

— Белла! — вскричала она, — что с тобой?

От такого крика проснулся бы и мертвый. Я поморгала ресницами и обнаружила, что сижу, зажав зубами палец. Замечательно! Я поспешно убрала руку. Ну, и видок у меня, должно быть! Словно, деточке не дали любимую игрушку.

Герцог не стал повторять свой вопрос. Просто встал и подошел ко мне. Разумеется, он сразу увидел крысу. Теперь остолбеневших стало двое.

— Нет, это просто невыносимо! — Эвелина подскочила следом, — что вы постоянно отмалчиваетесь? Я… ой, мама! — взвизгнула она куда громче, чем слуга.

Тут уже не выдержал Этьен. Он подошел последним и уставился на мой десерт.

Все было бы забавно, если б не было так жутко. Пятеро человек, включая слугу, стояли около стола и безмолвно смотрели на удушенную крысу. В другое время я бы расхохоталась, но сейчас не могла произнести ни слова.

Первым очнулся Этьен. Он как-то полузадушено перевел дух и прошептал:

— Ну, дела.

Следующим был герцог. Он, не теряя даром времени, ухватил ничего не подозревающего слугу за воротник и хорошенько тряхнул:

— Что это такое, а? Зачем ты это принес?

— Я… я… я ничего не знал, клянусь, ваша светлость! — заверещал тот, — откуда мне было знать! Мне дали блюдо и велели отнести. Я…

— Кто велел?

— Как обычно. Мадам Бернье.

— Пойдем, — не выпуская его воротник, герцог поволок его к выходу.

Слуга не сопротивлялся, лишь резво перебирал ногами. Остальные проводили их расширенными глазами. Эвелина вцепилась руками в спинку моего стула.

— Что здесь происходит? Что это?

— Крыса, — отозвался кузен, — дохлая крыса. Вполне безобидное создание. Но вот есть это я не рекомендовал бы.

— Ты еще можешь шутить? — она уставилась на него безумными глазами.

Я засмеялась, отвернувшись в сторону. Да, интересно. Очень интересно. Кто же это сделал? Луиза мертва. Значит, в доме есть кто-то еще. Значит, герцог был прав.

Эвелина и Этьен перестали пререкаться и повернулись ко мне. Никто из них не ожидал такой реакции с моей стороны. Никто не видел в происшедшем ничего смешного. А мне и не было смешно. Совсем.

— Что с тобой? — тихо спросила Эвелина.

— Ничего, — я уняла дурацкий смех и встала, — никто не обидится, если я не буду обедать?

И с этими словами я покинула столовую.

Итак, господа, меня, наконец, проняло. Печально, что этот процесс затянулся, но все когда-нибудь заканчивается. Только теперь я сообразила, что меня на самом деле хотят убить, и что это никакие не шутки. И что это абсолютно не смешно. Самое время мобилизовать свои умственные способности и подумать, кто именно может это сделать.

Я с ногами забралась в мягкое кресло и глубоко задумалась. Начнем с самого начала. Итак, кому выгодна моя смерть? Причина первая: деньги. Можно отмести сразу. Я — не богатая наследница. У меня нет никакого состояния, а те жалкие гроши, которые я получу после смерти отца, пойдут на уплату его же долгов. Стоит пожалеть того, кто захочет такое унаследовать. Отцовы долги опустошат не один карман. Вспомним кстати, что теперь я замужем. Но зачем убивать меня, чтобы получить наследство? Логичнее было бы убить герцога. Значит, не деньги. Это не подходит.

Идем дальше. Месть. Кто и за что мог бы мне мстить? И вообще, кого из окружающих я могла бы назвать своим врагом? С кем я в последнее время ссорилась?

Я долго размышляла над этим вопросом. Не знаю, наверное, я безнадежно глупа. Никого не могу припомнить. Я ни с кем не ругалась до такой степени.

И последнее. Что, если я действительно что-то видела? То, что не предназначалось для посторонних глаз. В этом случае я могу думать до Страшного Суда. Если я что-то и видела, то это показалось мне настолько незначительным, что совершенно не отложилось в памяти. Жаль, что я не могу донести эту мысль до того, кто хочет меня убить. Сказать бы ему: я ничего не видела, ничего не помню, ничего не знаю. Делайте, что хотите и оставьте меня в покое. Если б я что-то видела, то давно бы уже всем сказала.