— Ты завладеешь его вниманием, Кейт. — Купер бросил на меня быстрый взгляд. — И в этом наряде ты, поверь, его не упустишь.

Я с трудом сглотнула, но горло по-прежнему было будто в тисках. Не так, словно на мне было что-то сковывающее горло. Должно быть, это все нервы. Не то чтобы моей повседневной одеждой были закрытые водолазки, но облегающий красный топ с крошечными ремнями ленточками откровеннее, чем я обычно ношу.

— Ты уверен, что помада не выглядит слишком яркой?

Купер повернулся ко мне, уличный фонарь осветил его лицо.

— Уверен.

— Ладушки. — Я протяжно выдохнула и взялась за ручку дверцы.

— Кейт? — Я повернулась к Куперу. Он поднял руку, словно намеревался прижать ладонь к моей щеке, но в последний момент уронил ее. — Если что-то пойдет не так или ты захочешь домой, просто позвони.

Во время ланча Мик предупредил, что сможет отвезти меня домой после вечеринки. Но было приятно знать, что у меня есть надежное подкрепление. Я чуть было опять не поцеловала Купера в щеку. Но не думаю, что в этот раз я бы ограничилась только щекой.

Да что со мной такое?! Перестань думать о поцелуе с Купером. Ни о невинном в щечку, ни о каком-либо другом.

Тем не менее, я задолжала ему по-крупному и не думаю, что моя помощь с тренировками сможет когда-нибудь сравниться с той помощью, которую оказывает он.

— Спасибо тебе. За все. — Я чуть не облизала губы, но вовремя вспомнила, что могу размазать помаду или оставить ее на зубах. — Ты действительно хороший друг.

Этим я смогла заставить один уголок его губ приподняться, проявляя одну очаровательную ямочку на щеке, которую я почти поцеловала.

— И я это говорю не только потому, что ты — мой единственный друг, — добавила я с усмешкой.

Теперь появилась полноценная улыбка с двумя ямочками. Слишком много обаяния. Купер протянул руку и сжал мою.

— Ты тоже хорошая. Ну, в смысле, подруга. И, да, у меня есть и другие друзья, но могу сказать, что никто из них на тебя и близко не похож.

Он перевел взгляд мне за спину.

— Кое-кто смотрит из окна. Лучше иди.

— Да, тренер.

Я выпрыгнула из грузовика, и когда достигла крыльца, обернулась и увидела, как грузовик Купера уезжает прочь. Мне казалось, что струна в моей груди медленно натягивается, и беспокоилась, что она однажды лопнет, когда все зайдет слишком далеко.

Но я приказала себе перестать быть тряпкой и постучала в дверь.

Купер

— Где ты пропадал всю неделю? — спросил отец, как только я перешагнул порог дома.

Любой ответ, приходящий мне в голову, прозвучал бы саркастически. К примеру, «на озере» или в «школе», или даже, «здесь, а где был ты?». Конечно, последний все же не столь невинный, как предыдущие.

— Как продвигается твое дело?

Отец сжал пальцами переносицу.

— Полная неразбериха. И куча чертовой бумажной волокиты, но мало-помалу движется. Но, слава Богу, скоро ты, наконец-таки, сможешь мне помогать. Знаешь ли, ты бы мог начать уже сейчас.

Я весь напрягся. Этот вечер начался уже достаточно мрачно: я наблюдал, как Кейт шла прямиком в руки другого парня в сексуальном красном топе, который отпечатался в моей голове вместе с ее губами.

Мягкими губами, которые сегодня ранее прикасались к моей щеке.

Не стоит вспоминать о том, какой пыткой для меня стала примерка одежды. Прямо сейчас передо мной разворачивалась другая паршивая ситуация, так что я решил все же сфокусироваться на ней.

— Сейчас у меня школа и гребля, поэтому я подожду, пока не выпущусь.

— Тебе не нужно тратить каждую секунду на озеро, — ответил отец, перекладывая толстую стопку документов поверх другой такой же. — Взросление значит, что ты должен взять на себя ответственность.

— Я знаю. И ценю все, что вы с мамой для меня делаете. Мне необходима еще пара месяцев.

Тут вмешалась мама:

— Не дави на него, Пол.

— И я должен прислушаться к тебе, потому что ты вкалываешь как проклятая здесь, чтобы оплатить счета?

Мама застыла на месте, обида четко проглядывала в чертах ее лица.

Отец протянул ей руку.

— Прости. Я погорячился. Знаю, тебе нелегко справляться со всем домом в одиночку. Не бери в голову, я просто напряжен из-за тяжелого дела.

Он всегда был на взводе, когда дело касалось его работы, будь то текущее дело или сотни других прошлых дел, или даже будущих. И такую жизнь он хотел для меня. Отец прекращал любые разговоры о моем возможном будущем, которое не совпадало с его видением. У нас же три поколения в этой профессии! Никаких обсуждений, никаких уступок. Он всегда говорил об этом резко, и я задумывался, стану ли однажды таким, как он, обвиняя в своем плохом настроении тяжелую работу.