Но затем я вспомнил о Кейт, и о том, чего хотела она, и попытался не испоганить ее планы. Даже если все мои инстинкты говорили мне сделать это.

— Она умная, поэтому всем кажется, что она серьезная. Но между этими понятиями есть большая разница.

Как только сказал это вслух, осознал всю истинность этих слов. Ни с кем я не смеялся так много, как с Кейт. Она не позволяла мне быть серьезным и напряженным все время, она показывала мне, как сбавить обороты и просто веселиться.

Прежде чем окончательно потерялся в своих мыслях о том, как весело было нам вместе, и как закончился наш день в озере, я вернулся к разговору:

— Она смешная, милая. Одна из лучших людей, которых я знаю. Не мое дело, что между вами происходит, так же как и не твое — чем занимаемся мы.

Была ли необходимость добавлять последнюю часть? Завершу нашу сделку и потом свалю к черту из этой безумной ситуации? С этой точки зрения, только после этого смогу спокойно спать по ночам, чего мне определенно не удавалось сделать в последние несколько недель. Я все сильнее желал узнать, насколько далеко зайдет Кейт в своей миссии.

— На самом деле, я был бы не против начать отношения, но ей это не интересно. Скоро выпускной, затем поступление. Она не хочет серьезно связываться с кем-то.

Выражение лица Пекера стало слишком довольным, когда он услышал эту новость. Помощь в привлечении парня для Кейт уже не была вызовом. Это стало больше напоминать болезненную затяжную пытку. И на самом деле, мне казалось, что было бы гуманнее, если бы мне просто вырывали ногти один за другим. По крайней мере, у этого действа был бы конец, ведь количество ногтей ограничено.

— Так что, будь добр, облажайся, — сказал я. — Желаю тебе быть полным мудаком, чтобы Кейт наконец поняла, что ей будет лучше со мной.

Последние слова не были частью плана, они вырвались сами собой. Но их правдивость потрясла меня. Я сделал для Кейт все возможное, все, что она хотела. Сейчас остается надеяться, что глупец напротив меня облажается по полной, чтобы она увидела во мне не просто друга.

Но я не собирался обнадеживать себя этой мыслью.

На протяжении следующих нескольких дней я избегал Кейт, как только мог. Я написал ей, что тренировки отменяются, потому что мне нужно разобраться с семейными делами.

Кейт ответила, что с трудом верит, будто мне известно, каково это — брать перерыв от тренировок, связано ли это с семейными делами или чем-то другим.

Несмотря на свое сильное желание, я ей не ответил. Вместо этого заставил себя сконцентрироваться на образе, где она стоит в школьном коридоре, а рядом Мик, обнимающий ее; где они сидят рядом за обедом — их тесная близость въелась мне в мозг, поэтому я решил использовать это во благо себе.

Когда я заметил Кейт на парковке днем в четверг — на том же месте, что и несколько недель назад — я сказал себе, что пойду к своему грузовику, не оглядываясь, сяду и уеду так быстро, как только смогу.

Конечно же, мое тело не послушалось голоса разума, машинально направляясь в ее сторону.

Наши взгляды встретились, и она грустно улыбнулась, отчего захотелось упасть на колени. Без раздумий я спросил ее:

— Что случилось? Он обидел тебя?

Она посмотрела на меня в недоумении.

— Он?

— Пек… Мик.

Кейт поджала губы, словно боролась со своими эмоциями, и я решил, что убью его. Как иронично: после мне бы потребовался хороший адвокат, но подумаю об этом позже.

— Ты обижаешь меня, — ответила она.

Кровь застыла в жилах, резкий переход от злости к чувству вины скрутил все внутренности.

Кейт подняла руку к волосам и начала накручивать прядь на палец.

— Я видела тебя на озере вчера после школы, когда была там с Миком. Я недостаточно быстра и не подхожу для твоих тренировок?

В груди зародилась боль от надломленности ее голоса.

— Я думала, что делаю успехи в гребле. Но я буду работать еще лучше, — сказала она, глядя на меня умоляющим взглядом. — Я буду серьезнее относиться к тренировкам с этих пор, обещаю. Постараюсь не называть тебя тренером Ворчуном, как бы ни был силен соблазн.

Я помотал головой.

— Дело не в тебе.

— Правда? — Ее черты обострились, во взгляде появилось неожиданное пламя, и, Господи, помоги мне, я испытал вспышку желания. — Ты собираешься отшить меня таким жалким способом? Знаешь, каждый, кто говорит вот так, самый настоящий засранец.

Я взъерошил пальцами волосы, решая бросить все это дело. В конце концов, я выполнил свою часть сделки и сказал Мику то, что он хотел услышать. Несмотря на то, как сильно старался держаться подальше от этой драмы, я оказался в самой ее гуще из-за этой девушки. С моей стороны было умно переключить внимание на первоначальные цели — тренировки, и не позволить выбить себя из равновесия окончательно.