После семилетнего лечения в психиатрической клинике Илья оказывается в родном городе, совсем не понимая, как жить дальше и что делать. Ведь окружающая действительность оказалась совсем не такой, как юноша себе представлял. День за днем Илья пытается найти хоть какую-то зацепку в своей запутанной истории и доказать в первую очередь самому себе, что вся его прошлая жизнь – не иллюзия. Но порой правда может оказаться гораздо страшнее, чем годы, проведенные под непрекращающимся контролем врачей психиатрической клиники…
В оформлении обложки использована фотография автора.
Пролог.
Выстрел прорезал тишину осенней ночи.
Где-то вдалеке, встревоженные резким шумом, с дерева стаей взлетели в темное небо птицы. Еще некоторое время в звенящей тишине были слышны шорохи крыльев, недовольные вскрики, и шелест листьев покинутого дерева. Довольно быстро над поляной вновь воцарилась тишина.
Я стоял один в целом мире, сузившемся до размеров небольшой прогалины в лесу, и безучастно наблюдал, как надоевший уже за долгие годы моей жизни туман подползает все ближе…
Чего я ждал? Какого-то знамения, небесной кары? Я и сам не знал. Но факт оставался фактом. Небеса не разверзлись, гром не грянул над моей головой, земля не сотряслась, все живое не встрепенулось. Только птицы, недовольные тем, что пришлось покинуть насиженное место, стали невольными свидетелями окончания долгой истории.
«Прощай!» – проговорил я, отведя, наконец, взгляд от молочно-белой завораживающей пелены и поднимая глаза на звезды.
В этот момент одна из точек на небе очертила длинную светящуюся полосу. Откуда-то из детства, из того периода жизни, который отзывался в груди странной режущей болью, вспомнились чьи-то слова, что в этом случае нужно загадать желание. Но на самом деле мало, кто успевает.
Я не собирался ничего загадывать.
Тишина разъедала сознание, не давая собрать образы в голове в какую-нибудь здравую, или хотя бы просто логичную мысль.
Я подошел к ближайшему дереву, единственному, которое еще не поглотил белый туман, и сполз вдоль ствола к холодной земле. Я спокойно закурил, пытаясь найти ответ на вопрос, осталось ли во мне хоть что-то человеческое, или хотя бы живое.
В кромешной тьме осеннего леса, прореженного только бледным светом луны, падающим сквозь листья деревьев, огонек на конце сигареты внушал нелепую надежду.
Надежду, которой не было.
Глава 1.
В тот день небо было каким-то по-особенному серым и мрачным. Тучи нависли над городом огромной свинцовой массой, и, казалось, вот-вот обрушатся на землю проливным дождем. Вся природа замерла, ни один лист на деревьях не шевелился из-за отсутствия ветра, а воздух был буквально наэлектризован затянувшимся ожиданием.
– В такой день хозяин собаку из дома не выгонит! – ворчал худенький светловолосый мальчик лет десяти, сидя на табурете в прихожей самой обычной квартиры девяностых годов. Нарочно медленно завязывая шнурки уже потрепанных и практически потерявших форму, но все равно самых любимых кроссовок, он надеялся, что ему удастся дотянуть время до момента, пока не пойдет дождь. И грела его только мысль, что мама не отправит его в магазин, если будет хотя бы небольшая вероятность вымокнуть до нитки.
– Мам, вот если бы у тебя была собака?..
Из кухни, вооружившись самым суровым своим взглядом и уперев руки в бока, вышла мама в кухонном фартуке.
– Илья, если бы у нас была собака, она была бы не у меня, а у тебя, и тебе пришлось бы гулять с ней несколько раз в день. А это чаще, чем раз в неделю сходить в магазин за продуктами. А если ты думаешь, что я передумаю отправлять тебя туда, то ты очень сильно ошибаешься. У меня еда на плите готовится, а тебя оставлять следить – бессмысленно. Ты как всегда убежишь играть, и что-нибудь обязательно выкипит или сгорит. Мы это с тобой уже неоднократно проходили. Поэтому поторапливайся!
– Но мама, ты ведь не будешь спорить…
– Я кому сказала?!
– Сейчас пойдет дождь! – цепляясь за последнюю соломинку, отчаянно выкрикнул Илья, в надежде, что хотя бы этот аргумент заставит маму передумать. Но вместо того, чтобы сжалиться, мама достала с полки увесистый черный зонт-трость с деревянной лакированной ручкой и протянула его сыну. Илья тут же начал кривляться, делая вид, что его торжественно посвящают в рыцари. Поднырнул под воображаемый меч сначала одним плечом, потом вторым, поклонился матери и только после этого принял у нее из рук зонт и выбежал из квартиры.
– Не ёрничай! – крикнула ему вдогонку мама, но по голосу было слышно, что она улыбается.
– Как будто нельзя было зонты меньше придумать. Кто вообще этим занимается? Наказывать нужно таких разработчиков… – ворчал мальчик, медленно и неохотно спускаясь по лестнице подъезда. Наперевес с зонтом, который был действительно великоват для десятилетнего невысокого ребенка, а также со списком продуктов в другой руке, он представлял себя вооруженным и опасным шпионом, о чем и бормотал себе под нос.
– Если на меня сейчас кто-то нападет, я насмерть зачитаю его позициями из этого списка. Зачем столько продуктов? Будто у нас в семье кто-то столько ест. Мама на вечной диете, отец ужинает пивом, а я могу и к Сереге зайти поесть. Экономия же, ну!
Выйдя на улицу, мальчик почувствовал напряжение в воздухе, которое, казалось, можно резать ножом. Захотелось тут же развернуться и пойти обратно, объяснив свой отказ от похода в магазин… ну, например, высоким уровнем опасности в воздухе. Предчувствуя ноющий затылок от маминого воспитательного элемента, Илья все-таки потащился в магазин, останавливаясь чуть ли не на каждом углу, пиная камни и поднимая разные цветные стеклышки, которые могли заинтересовать его лучшего друга Серегу, у которого иногда можно было выменять какую-нибудь безделушку на вполне себе нужную вещицу. Весь секрет успешного обмена заключался только лишь в том, что нравилась Сереге только полнейшая фигня, разумеется, по мнению самого Ильи. Именно поэтому у Ильи дома была целая коробка неоцененных Серегой вещей, таких, как сдутый футбольный мяч, автомат от игрушечного солдатика, несколько горстей разноцветных пулек, и много других сокровищ, которые Илья оберегал от мамы, которая, регулярно наводя уборку, норовила выбросить весь этот хлам.