Список продуктов действительно был весьма объемным. Не желая тратить время и силы на то, чтобы разбираться в мамином почерке, Илья просто вручил исписанный листок тете Вале – приветливой продавщице, которая была в приятельских отношениях с его мамой, и иногда даже бесплатно давала ему конфет. Тетя Валя была солидной по габаритам женщиной, и за долгие годы работы в магазине уже будто срослась с синим фартуком и белым кружевным чепчиком, за которым «взрывом на макаронной фабрике», как говорил папа, торчали кудрявые окрашенные в грязно-желтый цвет волосы. Благодаря объемам женщины, рядом с ней Илья всегда чувствовал себя в безопасности, и любил, когда она приходила в гости. Но сегодня безопасности не ощущалось, и даже добрая и милая мамина подруга не могла отогнать липкого ощущения опасности и страха, которые подкатывали к горлу.

Пока женщина с грациозностью очень крупной бабочки порхала по отделу, собирая ему в пакет продукты, Илья рассматривал гири, которые продавцы ставят на весы, и размышлял о том, почему тети Вали все на одно лицо. Ему представлялся завод, штампующий подобных продавщиц – полных, в синих фартуках, с короткими волосами, испорченными химической завивкой, и с постоянной улыбкой, из-за которой их румяные щеки кажутся еще больше и еще румянее.

В тот момент, когда Илья размышлял о том, как мог бы называться подобный завод, существуй он в реальности, между лопаток будто защекотало, и появилось стойкое ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Даже не ощущение, а полная уверенность, что кто-то на него внимательно и выжидающе смотрит. Учитывая, что он находился в магазине, в котором все-таки бывают люди, подозрение имело под собой некую почву, однако в данный момент все было совсем иначе. Ощущение это вызывало какое-то неясное чувство усилившегося страха и отвращения. Обернувшись, он не заметил никого и ничего, что могло бы вызвать подозрение, что за ним следят. Зато через огромные, во всю стену, окна магазина увидел, что на улице начался настоящий ливень, да такой силы, что на расстоянии нескольких метров от крыльца магазина уже нельзя было ничего разглядеть за сплошной пеленой воды.

– Что там такое? – сладким голосом пролепетала где-то за спиной тетя Валя. Оказывается, пока он разглядывал водяные потоки на стекле магазина, она уже собрала все необходимое и поставила пакет на прилавок.

Илья повернулся к ней и, картинно вздохнув, произнес устало:

– Я говорил этой женщине, что пойдет дождь. Теперь я промокну насквозь и умру от воспаления легких. А все из-за какого-то батона.

Тетя Валя засмеялась и приняла протянутые деньги. Все знали, что Илья – мальчик своеобразный, и что по нему горькими слезами плачет театральное. Пускай хоть урыдается, как отвечал всегда Илья, но он будет космонавтом. Как решил в 5 лет, что космонавтом, так и остался при своем мнении. Потому что мужики от своих слов не отказываются. А кто он, если не мужик?

Забрав сдачу и засунув ее поглубже в карман («Комиссия за доставку!» – пояснил он продавщице), мальчик вышел из магазина. У входа, под козырьком уже набралось порядочно людей, планы которых явно нарушил начавшийся дождь. Планы двух дворняжек, видимо, тоже были нарушены, потому что они, вымокшие, тоже сидели под козырьком, совмещая приятное с полезным – почти все выходящие из магазина люди кидали им что-нибудь съестное.

Подумав, что лежащая в пакете колбаса все-таки не оценит такого надругательства, если он отковыряет каким-то образом от нее кусок, а от мамы так вообще может перепасть нечто похлеще, Илья раскрыл зонт и направился в сторону дома.

Чем ближе были двери подъезда, тем яснее было чувство нарастающей тревоги. Списав это на то, что сейчас сыро, и на опавшей листве вполне можно поскользнуться, оттого и зашкаливает тревожность, мальчик стал внимательно смотреть под ноги и перескакивать самые опасные, на его взгляд, участки, насколько это позволял тяжелый пакет. Но тут, краем глаза, он заметил непривычное желтое пятно на фоне выкрашенной в рыжий цвет двери подъезда. Подняв глаза, он увидел, что под козырьком подъезда пережидает дождь девчонка в легкой, совсем летней курточке, которая была насквозь мокрая. Джинсовые шорты по колено также не подходили под сегодняшнюю погоду, да и вообще погоду предыдущих двух месяцев – на дворе все-таки был конец октября, и некоторые прохожие уже нацепили на себя зимние пуховики.

Илья зашел под козырек подъезда и попытался закрыть зонт. Но в том, невероятным образом, что-то заклинило, и закрыть его не получалось. Мальчику пришлось поставить увесистый пакет на ступеньку и продолжить борьбу с зонтом двумя руками.

– Смешно тебе, наверное? – пробормотал он, пытаясь хоть как-то скрасить стеснение. Надо же, так опозориться! И перед кем? Перед девчонкой. Какой-то нелепой девчонкой, которая будто прыгнула сюда прямиком из лета… Чумазая вон еще такая… Как будто в грязи извалялась специально.

Девочка повернулась в его сторону. Илья мельком глянул на нее, и снова попытался справиться с зонтом. Но какая-то неведомая сила заставила его остановиться и снова посмотреть в ее сторону. У девчонки были невероятные темно-зеленые глаза, которые засасывали словно бездна. Ее отсутствующий взгляд вызывал какие-то странные эмоции и чувства, заставляя теряться в них. Илья чувствовал себя моряком, который попал в шторм, и корабль которого разбился о скалы, а он вынужден хвататься за вынырнувшую рядом доску и терпеть, что волны периодически накрывают его с головой. И в любой момент сила стихии может швырнуть его на острые камни.

Вместе с этим девочка казалась смутно знакомой. Он будто видел ее когда-то – эти короткие каштановые волосы выше плеч, которые сейчас были невероятно растрепанными и торчали в разные стороны, и это ее угловатое телосложение… Илья смотрел ей в глаза и чувствовал, что вот-вот он вспомнит… А вспомнив, поймет нечто важное…

– Ну и чего ты на меня пялишься? – с яростью в голосе прошипела девчонка, и наваждение как рукой сняло.

– Ой, да больно надо. Пялиться еще на таких, как ты! – фыркнул Илья, краснея, – У меня дела поважнее есть.