Шрифт:
Иногда Архипов благодарит высшие силы за то, что, забрав у него семью и любимую, хотя бы оставили друзей.
А иногда ему хочется покрошить их всех в салат и пропустить через блендер!
— Галина-бланка — буль-буль! — тихо поет Олененок.
Самое время.
Она снова залезает под одеяло, даже носа не торчит. Желание последовать тому же примеру огромное, но теперь поспать не удастся. Вопрос времени, когда в комнату завалятся дети, обнаружат дядю Влада и повиснут гроздьями. Познакомятся с Лесей — и он станет на шаг ближе к черте, за которую не планирует заходить.
— Олененок. Вставай. Они от нас не отстанут.
— Еще пять минут.
— Ладно. Пять минут.
Он нащупывает под одеялом что-то теплое и мягкое, принадлежащее Олененку — не то грудь, не то что-то с противоположной стороны, прижимает к себе и проваливается было в приятную дремоту, как вдруг комната наполняется мерзким звуком мобильника.
Он не умолкает, звенит на весь дом и адски бесит. Приходится поднять трубку.
— Макс, ты уволен.
— За что?!
— За восемь, сука, утра в воскресенье!
— Но вы же сами просили позвонить, если Семенченко скинет предложение.
Просил? Просил.
— И что? Скинул?
— Еще вчера. И даже звонил поинтересоваться, как дела. Сначала вам. Потом в приемную. Не дозвонился, нашел номер ресепшена и орал. Матом.
Они что, психи все, по входным работать? Хотя Архипов и сам, бывало, засиживался. Но не вытаскивать же его с дачи! Хотя заказ жирный, хотелось бы получить.
— Ладно, вези ноут на дачу к Сереброву. И перезвони Семенченко, скажи, что я свяжусь с ним днем. Все. Час тебе даю, дороги пустые.
Поспать не удастся. Заняться Олененком тоже не получится. Остается только одно удовольствие: пожрать, пока стая саранчи по фамилии Крестовские не съела все, до чего дотянулась в холодильнике.
Леся бормочет что-то себе под нос, ругается на Макса. В очередной раз возникает вопрос и Архипов не отказывает себе в удовольствии его задать:
— За что ты так не любишь Макса?
— Я утром вообще никого не люблю.
— Да, но Макса ты не любишь не только утром. И он на тебя недобро поглядывает. Что вы не поделили?
— А вот.
Вместо ответа Леся кидает что-то ему в руки и быстро скрывается в ванной. Уже привычно, без удивления рассматривает пробку.
— Олененок, и как это понимать?
Ответом ему становится шум воды.
Внизу девочки сообразили завтрак. Хотя у девочек определенно странные понятия о завтраке: Кристина сидит, закинув ноги на соседний стул и тянет бокал шампанского, закусывая клубникой, Аня задумчиво грызет леденец, запивая его кофе. Перед ними куча нарезанных овощей.
— Где мужики?
— На улице, мангал второй ставят.
— А дети?
— Им помогают.
— Девки, я вас ненавижу.
Они смеются. Аня делает чашку кофе, после первых глотков сдохнуть хочется немного меньше.
— Ну извини, — говорит она. — Мы не хотели.
— А то я по лицу не вижу, хотели вы или нет. Козы. Давайте, рассказывайте, что там у Серебровых происходит. А потом сделайте мне бутерброд. Тогда прощу.
Глава одиннадцатая
У Влада потрясающие друзья. И хоть он делает вид, будто вся честная компания его жутко раздражает, хоть и демонстративно тащит меня гулять подальше от всех, я вижу, что между ними есть связь, которая бывает между друзьями. Я почти забыла, какая она может быть крепкая, друзей совсем не осталось. Но все они: веселая Аня, немного надменная и резкая, но очень красивая Кристина, молчаливый Серж, серьезный деловой Игорь — они вместе не потому что так вынудили обстоятельства. Они вместе, потому что нужны друг другу и Влад — часть их сообщества.
Это круто. Я и не знала, что в их кругу такое бывает.
Мы бредем по утреннему лесу, удаляясь все дальше и дальше от дома. Влад крепко держит меня на руку, с поразительной быстротой умудряясь ловить момент и не давать споткнуться об очередную корягу. Мои мысли слегка путаются, прикосновение рождает воспоминания о прошедшей ночи и мне немного стыдно. Хотя, наверное, в удовольствии нет ничего плохого. Но не так-то просто вытравить из себя старые комплексы.
— Придется уехать, — вдруг говорит шеф. — Жирный заказчик родил мысль. Не хочу упустить сделку. А ты оставайся. Будет весело. Завтра утром вернешься с ребятами.