Я закрываю лицо руками, чувствуя, как пылаю с ног до головы!

— Мне очень сты-ы-ыдно! Правда! Я не буду больше так пить…

— Об этом мы поговорим, когда вы протрезвеете!

Через секунду шеф вдруг орет, как оглашенный:

— МАКС! ПОДЪЕМ! Вам обоим пять минут на то, чтобы умыться и переодеться. И пулей в мою машину, ясно?! Вещи заберут. И не надейтесь, что разговор окончен, братцы-кролики. Вы у меня еще попляшете.

Он уходит, громко хлопая дверью. Макс стонет сквозь сон:

— Теперь понимаешь, почему его называют тираном?

Похмелье — не лучшее состояние для укрепления нежных ростков дружбы. Толкаясь и переругиваясь мы умываемся (я возле раковины, а Макс прямо в душевой кабине. Я надеваю чистые джинсы, майку, надвигаю на глаза кепку.

Но все равно буквально мягким местом чувствую взгляды девушек за стойкой регистрации! Весть о том, как мы с шумом и протестными настроениями явились среди ночи, облетела уже весь персонал.

В машине Влада хорошо, прохладно. Но только очень сильно тошнит. Никогда бы не подумала, что стану ненавидеть хорошие машины и с завистью смотреть на проезжающие мимо ПАЗики. Все эти плавные торможения и повороты… кажется, я зеленая.

— Меня тошни-и-ит, — хнычу я.

— Так тебе и надо, — отрезает Влад.

С этим я даже не могу спорить. Мне никогда не было еще так стыдно! Я ни разу не напивалась, даже в студенчестве. Всегда думала, что физически не могу выпить столько, чтобы отключиться. Бывало, мы с девчонками перебирали с вином и ловили вертолеты половину ночи, но чтобы так?!

Мы выезжаем из города, и меня начинает одолевать конкретный такой страх. Влад что, решил оставить нас в качестве наказания в лесу?

— А куда мы едем? — решаюсь задать робкий вопрос.

— К нему, — отвечает Макс.

— Зачем? — почему-то шепотом спрашиваю я.

— Тебе же теперь жить негде. Тебя из отеля выгнали.

Ненавижу Макса. И себя ненавижу. Никогда в жизни больше не стану так напиваться!

Я не думала, что Влад живет в частном доме. Ему больше подходит какой-нибудь пентхаус в элитной высотке, где все такое технологичное и идеальное с точки зрения эстетики. Но симпатичный двухэтажный домик таится в густом сосновом бору. Воздух здесь просто невероятный! От него приятно кружится голова. Мы въезжаем на территорию дома, оставляем машину на крытой парковке и идем в дом.

В одном я угадала: техники в доме много, а мебели — мало. Простые формы, сочетание белого и стального цветов, никаких личных вещичек, фотографий, небрежно валяющихся книг. Дом словно нежилой. Лишь когда мы проходим на кухню, мне под ноги кидается что-то серое.

— Кот! — восклицаю я. — А как его зовут?

— Так и зовут. Кот. Осторожно, он кусается.

Но котик и не думает меня кусать. Жмется к ногам, с удовольствием гладится и мурчит. Вот уж не думала, что шеф держит кота. И, судя по лощеному виду, любит его. Котик отъевшийся, шерстка блестящая, довольный и спокойный.

Мы садимся за стол на кухне и получаем по бутылке волшебной целительной минералки! Влад что-то делает в углу, а я с наслаждением пью. Потом икаю, потому что вода сильногазированная. Потом снова пью, остановиться просто не могу. У Макса примерно те же эмоции, с той лишь разницей, что он не выглядит испуганным. Похмелье у парня не в первый раз.

— Вот.

Архипов ставит перед нами по ярко-синему стаканчику. Я тут же сую в него нос и морщусь: запах химический, островатый. В кипятке плавает заварная лапша, похожая на доширак из сердитых двухтысячных.

— Это что? — осторожно уточняю я.

— Хорошее средство от похмелья. Ешь, я сказал. Единственное, что лезет после пьянки — эта химозная хрень. Через полчаса жду вас в кабинете на серьезный разговор. Все понятно?

Мы дружно киваем. Влад уходит, оставляя нас наедине с достижениями корейского пищепрома — так, по крайней мере, написано на этикетке.

— И ты это будешь есть? — спрашиваю я.

Макс пожимает плечами. Спустя полминуты он уже с аппетитом уплетает лапшу и, глядя на это чудо нетрадиционной антипохмельной медицины, я тоже решаюсь попробовать.

Удивительно, но это даже съедобно. Соленая, пряная и горячая лапша вызывает не тошноту, а будто бы совсем наоборот. Постепенно просыпается аппетит. Я не наедаюсь, но теперь хотя бы уверена, что смогу закинуть в желудок что-нибудь и не отправиться в уборную.

Вот только на обед времени нет. Вслед за Максом я поднимаюсь на второй этаж и оказываюсь в святая святых: кабинете Архипова.

Он редко работает дома, это видно. И ненавидит мебель, ее здесь минимум. Даже два стула напротив окна выглядят чужеродно: их явно принесли из другой комнаты.