К стене ее прижали так, что Лера могла спиной сосчитать каждый камень. Но она даже пикнуть не посмела.

— Давай кое-что проясним, хорошо?

Выцеженные сквозь зубы слова искрили и дрожали от нарастающего напряжения. Ее согласие в принципе было не важно.

— Ты — моя девушка. Моя. Девушка. И скрывать этот факт я не намерен. Ни перед кем. Тебя что-то не устраивает? Беспокоит? Смущает? Давай! Выскажи это и мы вместе подумаем над проблемой. Только прекрати вести себя как…

Алекс со свистом втянул воздух, проглатывая последнее слово. А она даже не подумала настаивать на завершении фразы. Сейчас ее больше волновало то, что перед ней стоял совсем не тот легкомысленный, ищущий удовольствий парень, которого она знала. Перед ней стоял мужчина. По настоящему расстроенный, но при этом нашедший силы не сорваться на грубость. Мужчина, который превратил три прошедших недели в один длинный, чудесный праздник. Полный бесконечной нежности и искренней заботы, горячей страсти и стопроцентного внимания к ее желаниям. Одно за одним, она вспоминала каждую мелочь, сделанную или сказанную им и жаркий румянец стыда все сильнее жег щеки. И сейчас ей совсем не хотелось огрызаться или язвить. Но и молчать не было смысла.

— Да, ты прав. Я скажу.

Он смотрел все так же пристально и тяжело. Плотно сжимал губы, но руки прекратили давить на плечи.

— Я веду себя как трусиха. И понимаю это. Но по-другому не могу. У меня никогда не было отношений. Я никогда не думала, что они вообще будут! А теперь… Мы вместе три недели. И за эти три недели я прожила больше, чем за всю жизнь! Но моя свобода — сколько ее осталось? И сколько дней еще я могу быть… интересна тебе?

Несколько коротких предложений, но как трудно было их произнести. Особенно последнее! Но с каждым ее словом серебристые глаза светлели. Черная горечь и гнев сменялись бархатной нежностью. Ее плечи окончательно получили свободу, а вот лицо было забрано в мягкий плен ладоней.

— Малыш, — Лера прикрыла глаза, наслаждаясь медленными движениями больших пальцев, — Я понимаю, тебе не просто, но ты ее одна, слышишь? Я и вся гильдия станет на твою защиту. Если понадобится, то мы перетянем на свою сторону и Конклав. Тихо, — указательный палец запечатал губы, — Не смей мне говорить о долге. Ты его выполнила. И имеешь право на свободную и счастливую жизнь…

Алекс говорил ободряющие фразы и при этом чувствовал себя просто отвратительно. Ведь это был его шанс на признание, который он так бездарно упускал! Она первая сделала крохотное движение на встречу. Почти в открытую призналась, что ее беспокоит возможность разрыва. Сколько она может быть ему интересна? Вечность! И еще столько же сверху. Потому что просыпаться и чувствовать рядом ее, мягкую и сонную, уже зависимость, а баловать и заботиться стало так же естественно, как дышать. Потому что Лера удивительно гармонично вошла в его дом и жизнь, и впервые мысли о долгом совместном будущем вызывают не дискомфорт, а радостное предвкушение. Да, они иногда спорят. Ругаются из-за разбросанных носков или чьей-то излишней щепетильности в вопросах уборки, но их споры утихают так же быстро, как и начинаются. А к разбросанным носкам очень часто добавляется одежда.

Но теснившиеся в груди чувства не находили выхода. Сейчас Лера оказалась куда смелее его, не стесняясь открыто заявить о своей неуверенности. А вот он мучительно подбирал слова, хотя давно знал, что есть только три единственно верных. Которые он никак не решался произнести.

Алекс потянул встревоженную девушку на себя и крепко обнял. Лера спрятала носик на его шее и сама обхватила за талию.

— Малыш, мы сейчас идем в гильдию. Вместе, — он ласково провел рукой по мягким волосам, — Для меня это важно. Позволь мне надеяться, что и для тебя тоже.

Лера засопела. Носик ерзал по шее. Теплый и щекотный. Он любил его целовать.

— Идем, — выдохнула и резко отступила на шаг, — Но нам сегодня перемоют кости в режиме жесткой стирки с двойным отжимом.

— Пусть завидуют, — узкая ладошка опять затерялась в его собственной, — Но молча.

И Лера больше не пыталась ее вырвать. Ни когда они подходили к гильдии, ни когда десяток удивленных взглядов устремились им навстречу.

Хрустящие клубни креш-травы не вызывали аппетита, а симпатичный официант, который забыл свои глаза в ее декольте не просто раздражал — бесил! Марии очень хотелось запустить в мальчишку бокалом, но даже за сок в этом заведении драли возмутительную цену. И она бы ни за что не сунулась сюда без тупенького кошеля на ножках, но именно с этой веранды был самый лучший обзор на гильдию.

Блюдо уже остыло, а Мария на него так и не посмотрела. Кусок в горло не лез! Первую неделю она даже не дергалась, полагая, что время все сделает за нее. Но каким же неожиданным и неприятным сюрпризом стало лицезрения двух нежно воркующих на крыльце голубков. Парочка явно собиралась на прогулку и была занята исключительно друг другом. Алекс заботливо поправлял безобразно собранные волосы девицы, а нахалка липла к нему и заглядывала в глаза как голодная собачонка. Мария обломала два ногтя, сжимая руки в кулаки. Но как-то сумела уговорить себя подождать еще несколько дней. Но и через несчастные семьдесят два часа ничего не изменилось. Те же сопливые нежности и поцелуи в каждой удобной подворотне. И наблюдая издали за этими двумя, Мария уже не могла точно сказать, чего в ней больше презрения к девчонке или зависти к ней же. И вот на третью неделю ее ждал еще один удар. Алекс решил представить свою замухрышку гильдии!

— Могу ли я составить очаровательной девушки компанию?

Из кипучего омута бессильной ярости ее вырвал чей-то приятный голос. Не дожидаясь разрешения, напротив устроился мужчина средних лет.

Мария по привычке оценила его внешность и качество ткани, из которой был пошит неброский темно синий костюм. Напускная скромность отлично подчеркивала состоятельность.

— Попытайтесь, — игривый взмах ресниц и легкая полуулыбка тоже была частью привычки. Выработанной специально для таких мужчин. Но незнакомец даже бровь не повел.

— Вы невероятно очаровательны. И что же такая прекрасная девушка делает тут одна?

Мария скептически оглядела собеседника. Его голос звучал так же эмоционально, как если бы мужчина отвешивал тысячный комплемент за день.

— Хотите составить мне кампанию?

— Возможно, — и это "возможно" абсолютно точно подразумевало под собой «нет», — А может быть, хочу сделать Вам подарок.

Еще один внимательный взгляд заставил Марию открыто нахмуриться. Происходящее нравилось ей все меньше