— Готов утолить твой… голод. Всегда, — от последних слов ноги окончательно подогнулись. Колотящееся о ребра сердце не дало даже произнести короткое «Ах», когда парень подхватил ее на руки и шагнул к мягкой полянке перед камином.

Она чувствовала себя по меньшей мере хрустальной принцессой, настолько бережно Алекс опустил ее на подушки.

— А вот и десерт, — как из воздуха, в его руках очутилась креманка с мороженым. Кто бы сомневался! Алекс за рекордно короткий срок выучил все ее предпочтения на пять с плюсом. Даже цветы, украшающие комнату, были в вазонах, а не в вазах, что уж говорить о ее любимом лакомстве, щедро сдобренным шоколадным топпингом и сочными ягодками Шик-Та.

— Открывай ротик.

Крохотные волоски на шее встали дыбом. Лера была уверена, что если бы сейчас Алекс зачитал ей устав храма Отречения, то и там бы она услышала интимный подтекст. Обмирая от собственной распущенности, она тихо произнесла:

— М-м-м, эксперименты… Я за.

Пальцы сжали креманку так, что хрусталь грозил вот-вот осыпаться блестящей крошкой. Одни Боги знали, что ему стоило сдержаться и не повалить это краснеющее чудо на подушки. А потом и в самом деле заняться экспериментами. Например, опытным путем установить зависимость вкусовых качеств мороженного от места на девичьем теле, с которого оно будет слизано. Алекс сделал несколько незаметных дыхательных упражнений. Если и дальше так пойдет, то его планы имеют все шансы рухнуть. Рядом с его девочкой железная выдержка превращалась в хрупкий мыльный пузырь за считанные секунды.

— Именно так, родная. Надо же когда-то попробовать покормить тебя с ложечки.

Первая партия лакомства отправилась в пункт своего назначения. Блаженно прикрыв глаза, Лера издала восхищенное «Ум-м-м» Второй кусочек отправился за первым.

Наверное, он сходил с ума. А как иначе объяснить ту дикую агонию, охватившую тело. От несущегося по венам возбуждения вело голову. Они даже не касались друг друга, а сердце уже готово было выскочить из груди и сплясать на полу чечетку. А потом смирно застыть, в надежде, что его подберут и обогреют. Мягкие губы собирали с ложечки каждую белую капельку, а он не мог оторвать от них взгляда. Проклятье! Это же просто преступление — так провокационно есть мороженое! Все, отныне никаких кафе, а иначе он сдохнет от ревности, зная, что на это прекрасное, и без сомнения интимное зрелище может полюбоваться другой мужчина. Ложечка звякнула о хрусталь, и Алекс с удивлением обнаружил, что лакомства больше нет.

— Ой, — кажется, Лера тоже это увидела, — А ты?

А он сейчас получит сердечный приступ. Вместе с кровоизлиянием в паховую область. Спина взмокла от перенапряжения. Каждая мышца походила на камень. Особенно это чувствовалось между ног.

— И для меня есть кое-что.

Ох, если бы она только знала, что это за «кое-что». Но черная рубашка пропала и вместе с ней исчезли разумные мысли. Это было заманчивее песен сладкоголосых серен и прекраснее сияния над скалами Северного моря. Лера зачарованно разглядывала пляску теней на обнаженном мужском торсе и была совершенно точно уверена, что это зрелище ей не надоест никогда.

Но Алекс собирался услаждать отнюдь не ее взор. Невидимые крючки на платье были обнаружены и ловко расстегнуты.

— Девочка моя, — подавился воздухом Алекс.

Это что — белье? Вот в этом она проходила весь вечер?! Никаких ресторанов! И никаких дружеских шопингов. Завтра он завяжет языки троих модниц в морской узел. Это же надо насоветовать купить такой разврат! Шикарный, сногсшибательный разврат… Пожалуй стоит приобрести еще пару комплектов. Для личного пользования. Полупрозрачное, кружевное, воздушное нечто. Скрывающее то, что нужно, но дающее пищу таким фантазиям…

Алекс облизнул пересохшие губы. Будь он проклят, но это белье подразумевало только один вариант интимной стрижки. Он чувствовал себя мальчишкой, который уже угадал, что за подарок его ждет, но все еще медлил с избавлением от обертки. Пальцы легли на полупрозрачную ткань и осторожно потянули в низ.

— Лера-а-а…

Стон вперемешку с хрипом разодрал горло маленькими коготками. Абсолютно гладкая, шелковистая кожа. Не единого волоска не прикрывало идеальных изгибов мягкой плоти. Его Лера была прекрасна в своей незащищенности. Розовая и нежная, как маленький бутончик цветка, блестящий от росы.

Девушка смущенно прикрыла глаза. Гладкие ножки дернулись, стараясь укрыть место своего соединения от его глаз, но разве бы он позволил?

— Ты прекрасна, родная, — пробормотал он, — А теперь мой десерт.

Его поцелуй как всегда медленно лишал ее всякой силы воли, а ласка груди разожгла в крови настоящую огненную бурю. Лера вспыхнула мгновенно и была более чем готова ощутить его внутри, но дальше произошло такое…

— Алекс! Ой, Алекс! А-а-а… О-о-о!

Упругий язык настойчиво раздвинул мягкую плоть, и мир вокруг Леры перестал существовать. Остались только светлая макушка между ее раскинутых ног и сводящая с ума ласка. Он облизывал, целовал, прикусывал, проникал в нее пальцами, каждым движением посылая по телу все новые и новые волны сладкой дрожи.

Смущение вспыхнуло и сгорело, возрождаясь, как феникс из пепла, страстью. Запустив пальцы в растрепанные золотые пряди, она вздрагивала и стонала, предчувствуя свое скорое удовольствие. Неутомимый язык скользил вверх вниз. Играл с пульсирующей от желания плоть. Всего лишь несколько дерзких движений и тугая огненная спираль внутри развернулась, отправляя ее куда-то за границы этой реальности, прямиком к звездам.

Ошеломленная силой своего удовольствия и способом, которым оно было доставлено, Лера не сразу поняла, что две особенно яркие звезды — это блестящие, самые прекрасные глаза на свете.