— Ты ведь сама хочешь того же. Хочешь уснуть в нашей постели, на наших подушках, подо мной. — Тихо проговорил он. Импульсивно сглотнула, боясь того, что Егор прочитает мои мысли о согласии.

— Не надо издеваться. — взмолилась, когда голова Морозова наклонилась ближе ко мне. Его рука легла на внутреннюю сторону бедра. Разряд тока добрался до кончиков волос. Губы сами раскрылись при первом прикосновении его языка.

Этот поцелуй стоил всех пролитых слез. Искушающий. Нежный. Дразнящий. Я на минуту забыла обо всех переживаниях и догадках, продолжая купаться в кристально чистом море наслаждения.

Стон сорвался с губ, когда Егор запустил пальцы рук в мои волосы, не прерывая близости.

— Задние сидения мы опробовали, а вот до передних так дело и не дошло.

Щеки моментально покраснели.

— Буду ждать тебя завтра. — Намекаю, на скорое прощание. Хоть мне и не хотелось уходить, я пятой точкой чувствовала, что это стоит сделать немедленно. И даже не из-за проверки на прочность переднего сидения, хотя, и из-за этого тоже. Стеснительность меня, наверно, никогда не покинет. Мне домой нужно было. Я очень хотела попасть домой.

— Никогда не думал, что буду подрабатывать водителем маршрутки. Или на чем там сейчас студенты гоняют?

Смеюсь, представляя Егора за баранкой желтого микроавтобуса.

— На трамваях. — встретила его смеющийся взгляд. — Подарить тебе жилетку?

— Это странно, что я хочу откусить твой язык?

— Странно то, что я хочу, чтобы ты это сделал. — бесстрашно добавляю я.

— Белка, еще секунда, и я давлю на газ. — Он рычит, сообщая о своих планах.

Как же хотелось остаться в этой машине, но я взяла себя в руки, быстро поцеловала Егора и выскочила на улицу. Парень ждал, пока я дойду до подъезда. Как только тьма скрыла меня от его взора, на мой телефон пришло короткое сообщение: «Уже скучаю».

Милость зашкаливала. На трясущихся ногах пошла на свой этаж, чтобы узнать, как дела у единственной подруги.

Тихим шагом шла в сторону двери, пытаясь также негромко достать ключи из сумки. Через щель снизу, было видно, что в комнате горит свет. На этом все. Тишина. Ни звука. А это странно. Обычно, Катя ненавидела тишину. По ее словам, она нагоняла тоску. Поэтому телевизор у нас был постоянно включен, так, для фона. Или музыка на телефоне.

Решив, что я потихоньку схожу с ума, открываю дверь и замираю.

Подруга сидит на своей кровати, а рядом с ней разбросаны купюры денег. Не много, но вполне хватило бы, чтобы прожить несколько недель не отказывая себе ни в чем.

— Что случилось? — нарушаю тишину, замечая, как подруга вздрагивает от моего голоса.

Девушка подскакивает с места, кидая подушку на помятые бумажки, и отворачивается от меня, руками проводя по волосам.

— О, ты вернулась. Я, если честно, думала, что увижу тебя только в институте через недельку другую. — Говорит беззаботным тоном, но продолжает стоять ко мне спиной.

— Кать, что происходит?

Кидаю вещи на стул и подхожу к ней, разворачивая к себе.

Глаза красные и опухшие, будто она выплакала тонну слез. Отрываю ее руки от головы и вижу на локтях синие следы от пальцев. Будто кто-то пытался с корнями вырвать хрупкую руку.

Задаю немой вопрос, но Катя игнорирует, обходя меня стороной. Идет к столу и продолжает молчать.

— Ник, успокойся. Все нормально.

— Не нормально. У тебя синяки на руках — это не может быть нормально.

— Можно я не буду рассказывать? Я, правда, не хочу.

— Думаешь, я разрешу?

— Надеюсь. — Говорит она, издавая еще один остаточный всхлип.

Настойчивый телефонный звонок оторвал нас от предстоящего разговора. Катя подпрыгнула на месте, когда посмотрела на экран своего смартфона. Бросила его на кровать, словно он заразный, и, подняв голову к потолку, заплакала настолько громко, что я клянусь, у меня сердце разорвалось.

Не раздумывая, кидаюсь к ней, прижимая со всей силы. Глажу по волосам, пытаясь успокоить.

Телефон замолкает и снова оглушает нас.

Обнимая подругу за плечи, подвожу нас обоих к ее кровати, беря в руки гаджет. Номер неизвестный, и когда я решаю снять трубку, Катя вскрикивает.

— Пожалуйста, не надо.

— Кто звонит? Что-то случилось с мамой? С братом? Кать, не молчи.

Но она не говорит. Смотрит на телефон и по щекам катятся слезы. Потом выхватывает его из моих рук и выключает, вынимая батарейку.

— Катя, ты единственный родной для меня человек. Ты не просто подруга, ты сестра, которой у меня никогда не было и не будет. Расскажи мне, пожалуйста, кто это сделал? — взглядом показываю на следы на руках. — И кто тебе звонил?