— Если там любовное письмо от какой-нибудь воздыхательницы, то я тебя прибью. — Предупреждаю его, забирая конверт. — Я серьезно. Потом воскрешу и снова на тот свет отправлю.

— Белка, почему я раньше не замечал в тебе такой кровожадности?

— Ты пробуждаешь во мне все скрытые чувства.

— Мое эго рукоплещет.

Оставляю без внимания его почти шутку, и разрываю плотную бумагу. Не раскрывая до конца, уже знаю, что там фотографии.

Я была права.

Одно движение и в моих руках, стопка распечатанных фото вчерашнего дня.

Мы обнимаемся. Улыбаемся. На кадрах выглядим такими счастливыми, что у меня сводит дыхание. Листаю дальше, и понимаю, что интерьер уже совершенно другой. Эти снимки сделаны уже давно. До момента нашего расставания. На них только я. Одна.

Сижу на диване, поджав ноги с тетрадкой в руках.

Стою возле окна, задумчиво смотря вдаль.

Сплю. Несколько фотографий и правда сделаны в момент, когда я спала.

Почему я не замечала этого?

Наверно, на моем лице отразился весь шок, который я испытывала, глядя на все это, потому что Егор нежно развернул меня к себе лицом и улыбнулся.

— Я знаю, что ты переживаешь из-за воспоминаний. Знаю, как тебе больно из-за того, пожар все с собой забрал. Но мы можем начать все заново. Можем забрать с собой каждую эмоцию, зафиксировав ее в камере.

Я не понимала, не знала, как выразить словами все, что есть на языке.

Егор нежно провел рукой по моей щеке, вытирая первую скатывающуюся слезу.

— Ты в порядке?

Как сказать, что я еще никогда в жизни не была настолько в порядке?

Не обращая внимания на преграды между нами в виде подлокотника, тянусь к нему, стараясь прижаться как можно ближе к телу. Молча, благодарю за этот восхитительный подарок, который запомню на всю жизнь.

— Я счастлива. — стараясь еще больше не разреветься, смотря ему в глаза.

— В самом деле? — уточняет он, пытаясь убрать конверт с моих коленок. Не даю ему это сделать, прижимая красивые снимки к груди. — По твоему лицу не скажешь, что все хорошо. Откуда слезы, белка?

— Просто это все настолько… настолько неожиданно и приятно, и я не знаю, как отблагодарить тебя.

— Отблагодарить? — удивляется Егор.

— Да.

— Ник, какие могут быть благодарности? За что? Ты все для меня. Ты моя. Знаю, что сделал много ошибок, которые еще долго не будут давать нам покоя, но я исправлю. Сотру из памяти каждую слезинку, которую ты пролила из-за моего идиотизма. Каждую грусть и печаль. Белка, я жить без тебя не могу. И эти фотки, лишь капля того, что я готов для тебя делать. А ты тут плакать вздумала.

— Прости. Ничего не могу с собой поделать.

Он все-таки отбирает конверт, и кладет его на приборную панель, снова обращая свое внимание на меня.

— Это еще не все.

— Нет?

А по мне, куда ж больше?

Я и так готова с визгом броситься ему на шею.

Егор снова поворачивается назад и передо мной появляется еще один конверт. Он не такой «пухлый», как предыдущий, но все равно выглядит массивным.

— Только пообещай мне, что не будешь плакать. Потому что я сам себе клялся, что больше не позволю тебе рыдать. Никогда. Твои слезы на меня странно действуют.

— Можно?

Не догадываясь, что там, протягиваю руку, стараясь не показать своего волнения.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Но когда разрываю бумагу, тут же понимаю, что не смогу сдержать данного обещания. Слезы сами фонтаном бьют из глаз, закрывая собой реальность происходящего.

Мама с папой смотрят на меня с первого снимка.

Родители.

Еще молодые.

Счастливые, сидят за столом в окружении незнакомых мне людей.

Моя мама улыбается, а папа обнимает ее за плечи.

Я взвыла. Отчаянно. Громко. Навзрыд.

Эмоции были настолько сильными, что я готова была вырвать себе волосы. Смотрела на фотографию, постоянно вытирая глаза.

Бабушка.

На снимке она стоит с подругой, возле елки. У меня было такое же фото, но оно сгорело.

А сейчас я снова держу его в руках.

Я не могла поверить.

Мне стало настолько же плохо, как и хорошо. Я перемешивала картинки, не веря в происходящее. Одни и те же вопросы? Как? Откуда? Где он мог найти их?

Я плакала. Не могла себя сдержать. Руки тряслись. Все тело содрогалось, когда я почувствовала на своем лице ладонь Егора.

— Тише. Тише. — Он успокаивал, давая мне время прийти в себя. Он ничего не говорил. Просто ждал, когда меня отпустит шок.

— Белка, пожалуйста, не плачь.

Егор отодвинулся от меня, и наградил строгим взглядом.

— Ник, ты обещала мне. И я тебе говорил, что чувствую, когда вижу твои слезы. Меня будто ногами по голове бьют, а я ничего сделать с этим не могу. Защититься не получается.