Илья почти год сидел дома, готовясь к поступлению в институт, и тот год он принимал непосредственное участие в жизни своих маленьких сестёр. После травмы его характер изменился, он стал жёстче и непримиримее, но на семью это не распространялось. Отец, мать, сёстры — все тогда поддерживали Илью, и только благодаря их поддержке он не расклеился, как промокший бумажный солдатик. Хотя нет, ещё были врачи, медсёстры и несколько друзей из числа таких же, как он, травмированных, взявших молодого растерянного парня под шефство в больнице.

Теперь Илья понимал — это тоже своего рода терапия. Если тебе плохо, отвлекаться можно по-разному. Можно слюни пускать, а можно попытаться помочь кому-то, кто рядом. И ему помогали. Не только родственники, но и случайные знакомые. Помогали пережить и разобраться в себе, понять, что делать дальше. И если до травмы Илья просто любил своих родителей и сестёр, то после…

После он начал осознавать, за что их любит. И какие они. И что нужно сделать, чтобы они им гордились. И хотел, чтобы им гордились.

Так что Илья постоянно навещал и Олю, и Полину, и родителей. Мама и папа давно жили за городом, в собственном доме, занимались огородом и вообще всячески расслаблялись на пенсии. Чаще всего к ним выбиралась Полина вместе со своей трёхлетней Танечкой — чуть ли не каждые выходные. Илья и Оля ездили пореже, но всё равно достаточно часто.

А на день рождения Алины они поехали к родителям все вместе. Точнее, по отдельности — все на собственных машинах — и воссоединились уже на даче.

Уже в дороге Илья понял, насколько оказалась кстати эта поездка. Он, последнее время терзаясь от чувства вины, толком не мог ни о чём думать, кроме Вари. Странно, как с работы ещё не вылетел — умудрялся всё же в офисе собирать мозг в кучку, дабы выполнял свои непосредственные обязанности.

И только когда Илья встретился с родителями, обнял сестёр и подержал на руках обеих племянниц, ему наконец стало немного легче. И улыбка Алины, прижимающей к себе нового плюшевого динозавра, которого он для неё выбрал, будто бы растопила часть его замороженной души.

— А хочешь, я её завтра отведу в зоопарк? — спросил он у Оли, и сестра, услышав это предложение, вытаращила глаза и восторженно кивнула. — Может, и Танюшку с собой взять? — Илья обернулся к Полине, но она покачала головой.

— Нет, вы с ней с ума сойдёте. Это надо мне тогда тоже идти, а я завтра не могу. Поэтому в следующий раз.

— А динозавры там будут? — вдруг подала голос Алина. Это было её последнее увлечение, только она пока никак не могла осознать, что значит «вымерли».

— Нет, Алечка, — ответил Берестов. — Зато будут крокодилы, белые медведи и тигры. И много других животных, которых твои любимые динозавры с удовольствием бы слопали. А ещё там сладкую вату продают…

— Илья! — засмеялась Оля, смотря на брата с лёгкой укоризной во взгляде. А Алинка уже восторженно прыгала по комнате, визжа от радости. — Ладно уж… Только не объедайтесь!

— Постараемся.

По-хорошему, Варя даже толком не могла вспомнить, в какой момент жизни её лучшим другом стал Дятел.

Так бывает — люди, дружившие в детстве или юности, в дальнейшем могут разбежаться без всяких ссор. И девочки, с которыми Варя коротала время в школе и институте, вышли замуж, нарожали детей, и теперь у них не имелось времени общаться со своей незамужней подругой.

Но был и ещё один фактор. Все эти многочисленные подруги почему-то смотрели на Варю немного свысока, будто то, что она до сих пор не вышла замуж, ставило их как минимум на ступеньку выше. Некоторые старались скрыть подобное отношение, но Варя всё равно его замечала. Она всегда была довольно проницательна.

Нет, Варя, конечно, продолжала общаться со своими подругами, но случалось это настолько редко, что девушка даже не могла назвать это полноценным общением.

Последние несколько лет Варя больше общалась со своей бывшей коллегой по работе — Светкой Крыловой, а ныне Светкой Юрьевской — женой их генерального директора. Поначалу, приходя в дом к своему, по сути, работодателю, Варя страшно смущалась, краснела и мямлила, особенно когда к ней обращалась не Света, а Максим. Но смущение это продлилось недолго. Когда с двух сторон на тебя напрыгивают милые маленькие дворняжки, под ногами шныряют коты, подруга улыбается во весь рот, а генеральный директор ведёт себя не как генеральный директор, а как очень счастливый семейный мужчина, как-то не до стеснений.

Но даже Свете Варя не стала ничего рассказывать, когда в субботу ходила к ней в гости. Та, конечно, заметила, что с подругой не всё ладно, но лезть в душу не стала — поняла, что Варя не хочет объяснять. Напоила чаем, накормила вкусным медовиком и, смеясь, посетовала на то, что Макс хочет взять ещё одну собаку и ещё одного кота. Для равного счёта — трое детей, три собаки, три кота…

— Тогда надо ещё двух черепашек и двух же попугаев, — фыркнула Варя. — А если по рыбкам вашим считать в аквариуме, эдак вообще сначала необходимо ещё с десяток детей завести…