Я кивнула, продолжая следить за ним взглядом — молча, почти не моргая, до странности спокойная.

«У тебя состояние шока», — сообщил мне Габриэль, жадно осмотрев меня и убедившись, что я цела и невредима.

Но я знала, что это не так. Знала, что причиной моего спокойствия был вовсе не шок, а завладевшее мной ощущение безжалостной справедливости того, что только что произошло. Безжалостной и ко мне — потому что я невольно стала убийцей. Но я ни на минуту не жалела о содеянном и, предложи мне выбор, постаралась бы повторить тот яростный выброс Охранной Магии, что спас мою честь и размазал насильников по стенке.

Нет, объективно, по-женски, мне было жаль трех молодых парней, которых я только что лишила жизни. Возможно, кто-то из них перевоспитался бы, стал бы в будущем порядочным человеком, завел бы детей.

Но как быть с тем, что их преступления так и остались бы не наказаны? Жертвы никогда не были бы отомщены?

Не говоря уже о другом, более правдоподобном варианте, при котором бы эти трое так и продолжили издеваться над женщинами — всегда молчащими, всегда предпочитающими порыдать в подушку, нежели наказать преступника через собственный позор и глумление публики… Сколько еще студенток и безымянных служанок вот так же, как и я сегодня, очнулись бы в этой самой подвальной спальне, распятые и раздетые донага?

Нет, однозначно, эта троица достаточно покоптила небо.

Но ведь ты не Создатель — шепнул внутри кто-то совестливый — чтобы вершить судьбы и наказывать преступников…

Пусть! Я стиснула зубы. Пусть я взяла сегодня грех на душу. Но уж лучше я стану убийцей, чем эти трое ублюдков еще кого-нибудь тронут…

Передернулась, я вспомнила, как они лапали меня… как Грейвор коснулся своим премерзким языком моей груди. Мое состояние передалось Габриэлю, и он машинально шагнул ко мне, усаживаясь рядом…

— Никогда не прощу себе, что допустил такого…

Я мотнула головой.

— Глупости… Это ведь ты спас меня. Если бы не заорал, что не захочешь меня опороченную, во мне не проснулась бы такая силища… в самый последний момент.

Он поднял бровь.

— Намекаешь на то, что я соучастник?

Но я смотрела на него без тени улыбки на лице.

— Нет. Намекаю на то, насколько мне важно твое мнение обо мне. Мы вляпались по полной с этим заклятьем, Габриэль — если я готова убить, но не отдать себя другим…

— «Мое мнение»? Ты серьезно? — он нахмурился. — Я рад что помог тебе справиться с этими ублюдками, но полагал, что ты уже догадалась, что все, что я хотел, это спровоцировать тебя на подобную «силищу». А не в самом деле… отвернулся бы, если бы трагедия уже успела случиться.

Я все так же смотрела на него, пытаясь прощупать его ауру, понять говорит ли он правду… И не смогла ничего от него добиться. То ли потому, что он закрывался. То ли потому, что и сам не знал. Никто больше не знал и никогда не узнает, как повел бы себя его сиятельство мэтр Вельфор, если бы увидел, как меня пялят со всех сторон трое посторонних мужчин…

— Так и будем сидеть здесь рядом с трупами и выяснять отношения? — не давая не додумать, он резко встал и потянул меня за руку. — Возвращайся к себе и будь, пожалуйста, в комнате, пока я разбираюсь… со всем этим. Если можешь, убеди подругу в том, что лежишь в кровати с головной болью с тех пор, как вышла из актового зала. А вечером, когда она уснет… придешь ко мне. Сегодня я точно не усну без тебя вместо одеяла.

Вернулся он поздно — когда я давно уже сидела в маленькой комнатке с окном во внутренний двор-колодец.

Попасть туда не составило труда — в отличие от кучи сложностей, с которыми пришлось столкнуться, чтобы слинять из общежития. Для начала надо было дождаться, пока разбредутся по своим комнатам девчонки, взволнованные скорым визитом Императорской комиссии, потом пока не уснет взбудораженная поездкой на яхте Хлоя. А после еще и задержаться, вспоминая и применяя к подруге заклинание от бессонницы, благодаря которому та будет спать беспробудным сном до самого утра и не заметит моего отсутствия.

На цыпочках миновав клюющую носом дежурную по этажу, я завернула за угол и вздохнула с облегчением — теперь путь был свободен. Беззвучной тенью пронеслась по пустынным коридорам, свернула в знакомую уже высокую и торжественно оформленную арку и позволила зеленому лучу просканировать меня. Я все еще не могла поверить, что Габриэль, как и обещал, добавил меня в список персон, которым позволено заходить в ректорскую — эту святую святых всей Академии. Однако, он не солгал, и через минуту я уже стояла перед полкой, забитой учеными и старинными книгами, выискивая ту, что открывала тайный ход в спальню господина ректора.