А мне под кровать захотелось залезть от этих слов. Провалиться захотелось — в ад, в рай, куда угодно — лишь бы там сердце вырвали и новое вставили…

— Не хочу больше, — отвернувшись, я улеглась на подушку и зажмурилась, старясь снова не разреветься…

И почему я раньше думала, что ему достаточно «открыться» мне, чтобы я все поняла и увидела его настоящее отношение ко мне? Ведь все, что я там увижу — искусственную, созданную Заклятьем любовь, которая умрет вместе этим самым заклятьем-проклятьем, как только мы нарожаем парочку дармоедов. Похоть, конечно, тоже увижу, но похоть не в счет.

Я вдруг почувствовала костяшки пальцев, гладящие меня вдоль позвоночника.

«Эль…»

«Мм?»

«Знаешь, что ты можешь сделать, чтобы нам обоим стало легче?»

«Что?..»

«Перестать хандрить, травить себе душу, и представить, что все это по-настоящему. Расслабиться и получить удовольствие от ситуации, которую ты не можешь изменить… Забыть про этот чертов Даамор…»

Я слабо хмыкнула.

— И поэтому ты говоришь со мной мысленно? Чтобы я забыла про Даамор?

— Могу и вслух.

Он пошуршал чем-то.

— Повернись-ка…

Я медленно, с опаской повернулась.

И открыла рот еще шире, чем когда увидела, что он принес мне тарелку бульона.

В его руках была маленькая, красная коробочка. С маленьким, изящным, бриллиантовым колечком внутри.

— Элайза Калахан, — торжественно произнес Габриэль. Прокашлялся, вытащил кольцо, взял мою совершенно ватную руку в свою и надел его мне на палец. — Я делаю тебе предложение. Официальное. Я предлагаю тебе перестать хандрить, болеть, сводить меня с ума этой чертовой… прилипшей к телу… очень короткой сорочкой… и выйти уже за меня замуж.

В свою комнату в общаге я вернулась только на следующий день, утром — окончательно выздоровев и, неожиданно для самой себя, ответив на предложение господина ректора… согласием.

Конечно, все было совсем не так романтично, как я себе представляла, и у меня сжималось сердце от одной только мысли, что он делает это, потому что «нет другого выхода». Однако, по его совету, решила жестко пресекать подобные мысли, расслабиться и начать получать удовольствие от ситуации — выхода-то действительно не было. В конце концов, если окажется, что вся его любовь ненастоящая (насчет искренности своей я почему-то не сомневалась), можно будет повторить заклятье, как это и делают многие пары, привыкшие за долгие годы жить «приклеенными» друг к другу.

В общаге выяснилось, что Габриэль позаботился о том, чтобы все мои знакомые и друзья думали, что я уезжала на несколько дней домой — по важному семейному делу. По какому, господин ректор не уточнил, давая мне возможность решить, официально я выхожу за него замуж, или же тайно.

И я думала. Серьезно и долго думала. И на первой паре, и на второй, и во время шумного обеда, на котором никто больше ни о чем и не говорил, кроме как о приезде важных гостей из столицы — невероятно, но уже послезавтра!

С точки зрения сухой логики, второй вариант имел больше преимуществ. Если жениться тайно, мы выполним программу-минимум — обезопасим себя от возможных посягательств на незакрепленную энергию любовной магии, которую часто используют в Темных Ритуалах. И будем продолжать искать выход из положения, оставаясь для большинства свободными от обязательств. Если найдем — тогда и будем решать, жениться ли по-настоящему.

— В плане твоей учебы в этом варианте тоже есть плюсы, — рассуждал Габриэль, после того, как надел мне на палец кольцо. — Не будет сплетен, когда я позволю тебе пересдать экзамен и перейти на следующий год…

Я испуганно вздернула на него голову.

— Я что, буду учиться в Рутгере, уже будучи твоей женой?

Габриэль посмотрел на меня как на умственно отсталую.

— Нет, дорогая, в столицу тебя переведем — в Сан-Маруанский Национальный Институт. Будешь приезжать ко мне на каникулы, когда Академия пустует…

Я не сразу поняла, что это сарказм, а когда поняла — фыркнула, оценив юмор. Действительно, как я представляю себе учебу где-либо еще? Мы и в город-то по одиночке не можем съездить…

— Слушай, а так вообще… можно? — засомневалась вдруг. — Жениться профессору и студентке?

Он пожал плечами.

— Ты совершеннолетняя, я — тем более… Единственный, кто мог бы быть против — это ректор учебного заведения. А, если ты не забыла, я и есть ректор. И я не против.

Разумеется, тайный брак через пару месяцев должен будет стать явным — фактически сразу же, как только закончится учебный год — иначе меня заберут домой. Но хотя бы до того мы поживем относительно спокойно, без сплетен и перешептываний за нашими спинами.