Ни к месту вспомнился отец с его предупреждениями держаться от мужчин подальше — маги и все те, в чьих жилах течет кровь Первых Существ, слабо контролируют себя в подобных ситуациях…

«Потеряешь невинность до свадьбы — лишу наследства!» — строго предупреждал он меня.

А как ее не потерять, эту невинность, когда внутри все мелко дрожит и просит, а умелые пальцы кружат по самому чувствительному месту на моем теле, заставляя дергаться и вздрагивать, как марионетка в руках профессионала-кукольника… Когда между бедер уже не обычная женская плоть, а жерло вулкана, готовое поглотить меня, расплавить самым неукротимым в мире огнем…

И почему-то я была уверена, что лорд Граас этот огонь не уймет… А вот лорд Келльский, чья горячая, твердая плоть уже пихалась мне в бедро сквозь слои одежды — очень даже может…

— Давай, Арвин…

Самый наглый из пальцев, орудующих у меня в трусиках, вдруг нащупал какую-то точку у самого входа и что-то сделал с ней — как-то по-особенному погладил, мягко проскальзывая внутрь…

И меня вдруг подбросило, прострелило острым, почти болезненным удовольствием… Круги пошли перед глазами… Хватая ртом воздух, я забилась в руках ненавистного ректора, содрогаясь в сильнейшем оргазме, вжимаясь в его руку…

Вот оно… боже, вот оно…

И одновременно с этим, пока тело получало долгожданную разрядку, мой затуманенный мозг наполнился пониманием — не будет никакой потери невинности! Не будет позора! Ничего не случится, пока я в этом, уже познавшем мужчину, теле! Что бы я не сделала сегодня, моя девственность останется при мне!

Тяжело дыша, мэтр Вельфор… (Габриэль! Я должна называть его Габриэль), приподнялся надо мной и оскалился в хищной улыбке, медленно убирая руку.

— Все еще надо в архив?

А вот это он зря сказал. Я встрепенулась, оглядываясь.

— Да, надо… Я потом… к вам… к тебе зайду… мне надо сделать кое-что… важное… Я быстренько… и сразу обратно…

Я не врала ни на йоту, для себя уже решив, что сделаю это — попробую под прикрытием не своего тела самый настоящий, бурный и горячий секс. Вот реально, что хочет, то пусть со мной и делает… Хоть стоя, хоть лежа, хоть на этом вот самом столе…

Но мне нужно было дополнить мой экзамен, пока настоящая Арвин не проверила его и не поставила мне «неуд». Потому, что, если я этого не сделаю — вы же, господин ректор, меня первый и отчислите, несмотря на все мои распрекрасные запахи!

Однако он почему-то не поверил мне.

Прищурился угрожающе и прижал мои ладони к столу.

— Сама кончила и сбегаешь? Так не пойдет, Арвин. Я тебе не мальчишка из дворни твоего папеньки, чтоб надо мной издеваться… А тем более сегодня, когда ты такая… такая… — он резко нырнул головой и снова понюхал мою шею, возрождая колкие мурашки. — Течка у тебя, что ли?

И, дернув меня за бедра, подтянул и закинул обе мои ноги себе на плечо. Я ахнула от неожиданной грубости. И от боли — проехалась позвоночником по столу.

— Вот трахну тебя, и иди себе в свой архив…

Ах ты ж гад! Я дернулась, пытаясь вывернуться из-под него, но он держал меня крепко.

— Пусти! Пусти немедленно!

Бедра мои были приподняты, попа висела над столом, и в результате, руки оказались совершенно бесполезными — разве что помахать ему могла из своей нелепой позиции на столе. А в расслабленном пост-оргазменном состоянии воевать и вовсе не хотелось.

Но я уперлась — не дам взять меня против воли!

— Сказала, не сейчас — значит не сейчас! — я сделала грозное лицо, пытаясь достать его через собственные ноги с задранной юбкой…

Но он даже не поморщился от моих вялых шлепков, занятый собственным ремнем и ширинкой.

А потом дернул мои трусики наверх, и я почувствовала это. Прямо там, где недавно побывали его пальцы — гладкий, внушительных размеров мужской орган, такой горячий, что, казалось, волны тепла расходятся от него во все стороны, согревая мою обнаженную кожу.

Вжавшись эрекцией между складочек, ректор хрипло и вымученно застонал.

— Не двигайся! — вдруг скомандовал, протягивая ко мне руку и прикладывая к моим губам большой палец, будто хотел заставить меня замолчать, а не «не двигаться».

Но я и так молчала и не двигалась, завороженная новым для меня ощущением.

— Вот и отлично… умница…

Не слушаясь собственного приказа, он все же слегка двигался — елозил членом по мокрой ложбинке у меня между ног, словно не мог удержаться от удовольствия…

И от каждого скольжения, от каждого влажного и великолепного «туда-сюда» разрушалось по кирпичику мое сопротивление…

Сейчас снова кончу, поняла я, чувствуя, что меня накрывает…

Но ведь тогда он точно сделает это — трахнет меня в этом теле…