— Ближе. — Он протянул руку, вынуждая меня обойти поднос с посудой, и перехватив мои пальцы, переплел их со своими, рывком роняя меня вниз.

— Ох!…

— Вина? — Я помотала головой, но мне тут же был вручен один из бокалов с шипучей жидкостью внутри, которая пахла виноградом и сладостью. — Я понял, что ты имела в виду. — Начал он, раскладывая на подносе не хитрые закуски из сыра и вяленого мяса.

— О чем вы?

— Я понял, почему ты не приняла платье. — Он повернулся ко мне с таким искренним осознанием, что я даже не смогла вопросительно приподнять бровь, и видимо у него создалось впечатление, словно я поняла, к чему он ведет. — И я кое-что для себя решил.

— Ээээ… — Все мои слова, заготовленные в виде гневной тирады, улетучились, оставляя после себя только одну протяжную букву.

– Я, конечно, не могу понять твоих принципов, но мне это кажется забавным. Интересным и… непривычным. — Продолжал он, вынимая блюдечко со спелой клубникой откуда-то сбоку. — Если я не ошибся, а я не ошибся, все эти тайные ночные прогулки оскорбляют твое чувство достоинства. И как ты, наверное, успела заметить — я исправил положение. Теперь тебе нечего стыдиться, и ты можешь со спокойной совестью принимать мои подарки. Начнем с этого.

На мои колени опустилась коробочка с мягкой шелковой обивкой. Плоская, но тяжёленькая.

— Открой. — Я успела заметить, как блеснули его глаза в ожидании моей реакции и, послушавшись, приподняла крышку кончиками пальцев.

На мягкой белой подушечке лежал широкий браслет с множеством блестящих подвесок. Его основание было покрыто сплошь витиеватыми узорами, в которых я смогла разобрать один из орнаментов, что украшали стены коридора ведущего сюда. Видимо один из ценных для них видов росписи, который они увековечили даже в металле. Его серебристые грани блистали в полумраке, а глубокие таинственные сапфиры, рассыпанные по украшению, вызывали искреннее восхищение, словно чистые слезинки океана, разбрызганные по серебристой поверхности луны.

— Тебе нравиться? Примерь.

— Повелитель. — Только и смогла прошептать я, но мужчина, почувствовав мое настроение, напрягся, хмуря черные, четко очерченные брови.

— Что опять не так?

— Я не смогу принять это. Это очень дорого.

— Но это же подарок. Ты теперь моя ананфе маа-за, ты можешь делать все, что заблагорассудится, и все что я не запрещаю. А я настаиваю, чтобы ты приняла подарок.

— Ана… что? — Я захлопнула коробочку, но проследив нехороший взгляд нага, отложить не рискнула.

— Ананфе. — Повторил он, но легче не стало. — Женщина.

Я не смогла не рассмеяться. Получилось тихо, устало, и, опустив лицо в ладони, я заскулила, прижимая голову к коленям. Мужчина хоть и удивился моей реакции, но благоразумно промолчал, дождавшись пока я успокоюсь.

А до меня, похоже, начало доходить, что происходит и, решив проверить это, я спросила, не поднимая голову:

— Повелитель, я могу узнать, что же вы сделали, чтобы возвести меня в статус вашей… ананфе?

— Конечно. Открыто заявил всем, прислав за тобой паланкин, который увез тебя в замок.

Все. У меня совсем упало чувство самоконтроля, и я с громким стоном откинулась на спину, раскинув руки в стороны, закрыла глаза и ответила:

— Вы ни для кого не заявили что я ваша… женщина. — Тихо говорила я. — Сейчас все уверены, что я выбранная девушка для одной единственной ночи с вами и завтра с утра вернусь не в своем рассудке.

— Я думаю, это дело времени. — Неожиданно спокойно ответил он и опустился на локоть, заглядывая мне в лицо. — Особенно если ты не вернешься завтра.

Глаза открылись так резко, что я успела увидеть кончики своих ресниц.

— Не вернусь?

— Да. Думаю, для достижения запланированного мной эффекта, твое возвращение откладывается.

— Повелитель! — Я вскочила и опустилась лбом в пол, сжимаясь в поклоне. — Прошу, не делайте этого.

Он молчал, но спустя секунды я ощутила кончики его пальцев, зарывшиеся в мои волосы, и тихий голос разрезал гнетущую тишину:

— Это из-за ребенка, верно? — Я кивала, мысленно придумывая тысячи молитв обращенные к нагу, в надежде на то, что он меня отпустит и не запрет в этой крепости навечно.

Словно обрадовавшись своей догадке, мужчина вздохнул и приподнял мое лицо, близко наклоняя к себе.

— Не беспокойся. Моя ананфе не должна печалиться. — Его улыбка разрезала рот, и я вновь смогла заметить выступающие клыки. — Выпей вина. — Он поднес свой бокал к моим губам и плотоядно наблюдал за тем, как я не нахожу решимости отказать, делаю маленький глоток. — А теперь иди сюда. — Он рывком притянул меня к себе. — Я успел соскучиться.

Больше он не дал мне и слова сказать, впиваясь голодным, жадным поцелуем в мои губы, обхватывая руками и торопливо задирая юбку платья.