В советское время в СССР существовали единые базовые программы как по философии, преподавание которой входило в мои обязанности, так и по другим дисциплинам обществоведческого цикла. В них содержались темы по выделенным частям и разделам, на которые нужно было ориентироваться преподавателям и студентам, а также списки обязательной и дополнительной литературы. Рекомендуемых учебников выпускалось сравнительно немного.

Преподавание философии в то время коротко можно охарактеризовать так: творческий подход к содержанию занятий сдерживался регламентирующими документами; исполнительство же, способность заинтересовать, умение убеждать поощрялись.

История философии как важное общемировое явление в рамках преподавания философского курса по всем специальностям технического вуза во многом игнорировалась. Излагалась вкратце только история одного из её направлений, а именно материализма, а также развитие диалектического учения.

Предмет философии делился на две в значительной степени обособленные дисциплины: диалектический материализм и исторический материализм. Диалектический материализм преподавался в одном семестре, а исторический материализм – в другом. По обеим дисциплинам предусматривались лекции, семинары, а также соответствующие виды аттестации. Имеются в виду зачёты и экзамены.

Лекционные занятия как по диалектическому материализму, так и по историческому материализму проводились в институте при мне из расчёта одного раза в две недели почти до самого конца 80-х годов. При этом семинары по диалектическому материализму велись чаще: каждую неделю. Но только до 1982/1983 учебного года. Затем все семинары (и по диалектическому, и по историческому материализму) стали планироваться одинаково: один семинар в две недели.

Что касается экзаменов, то они по историческому материализму, поскольку он завершал философский курс, проводились всегда, а вот по диалектическому материализму у студентов, обучающихся по некоторым специальностям, они иногда заменялись зачётом по инициативе соответствующих деканатов. Но это бывало в редких случаях из-за перегрузки студентов в экзаменационную сессию.

Лекции по историческому материализму я стал регулярно читать с 1976 года, т. е. с самого начала моей работы в институте, а лекции по диалектическому материализму – с 1985 года. Семинары же стали проводиться мною по названным дисциплинам, соответственно, с 1976 года и с 1979 года.

В советское время методички для студентов, включавшие в себя планы семинарских занятий, необходимые требования и рекомендации, готовились и выпускались регулярно, почти каждый учебный год. Принято было вносить оперативно в списки обязательной для проработки студентами литературы очередные партийные и государственные документы, новинки научных и учебных изданий по предмету. Списки дополнительной литературы также обновлялись.

Поначалу я готовил методички только по историческому материализму, но потом меня стали подключать к аналогичной работе и по диалектическому материализму. Для того чтобы своевременно и качественно выполнять эту работу, нужно было регулярно следить за поступлением в город новой литературы. Приходилось поддерживать связи как с библиотекой института, так и книжными магазинами города. В связи с этим на кафедре на меня возложили даже официальную ответственность за информирование коллег о планах издательств, выходе из печати и поступлении литературы, достойной внимания. Это стало для меня привычкой. Я занимался этим на протяжении восьмидесятых годов и даже позднее. Я не отказывал желающим в консультациях и даже делал иногда по их просьбе тематические обзоры.

Поводом для регулярного общения с коллегами были, в частности, кафедральные теоретические и методические семинары. Я всегда принимал в них активное участие. Слушал других, участвовал в обсуждениях. Часто сам выступал с докладами и сообщениями.

Наиболее важные темы и наработки по ним выносились мной, как и другими преподавателями, на ежегодные общевузовские конференции научного и учебно-методического характера.

На кафедре меня также всегда находила какая-нибудь работа другого порядка. Вот только некоторые примеры этого.

Во втором семестре 1983/1984 учебного года я исполнял обязанности заведующего секцией философии в связи с отсутствием Л. Н. Золотарёвой. Она находилась в это время в институте повышения квалификации. В конце 80-х годов был назначен ответственным за работу кафедры на вечернем отделении. Входил в связи с этим в состав методической комиссии вечернего факультета.

На кафедры общественных наук возлагалась обязанность не только преподавать закреплённые за ними дисциплины, но и обеспечивать проведение государственного экзамена (он сокращённо назывался ГЭК) у студентов пятого, т. е. выпускного курса. Я участвовал в комиссиях по приёму ГЭК с 1976 года. До весеннего семестра 1988 года это был ГЭК по предмету «научный коммунизм». В 1988/1989 учебном году, однако, студенты переключились на то, чтобы сдавать ГЭК уже по другому предмету, а именно: марксизму-ленинизму. Марксизм-ленинизм присутствовал в расписании выпускников и в следующем 1989/1990 учебном году. Но его нужно было сдавать уже не в форме экзамена, а в более демократичной форме – в форме собеседования. Нужно заметить, что проводили мы тогда собеседование по этой тематике в первый и последний раз. В 1990/1991 учебном году и собственно ГЭК, и собеседование как по научному коммунизму, так и по марксизму-ленинизму перестали быть актуальными. Всё это осталось в прошлом.

Подработки наших преподавателей в другом вузе ограничивались, часто вообще не разрешались. Считалось, что это может существенно помешать плодотворной работе в своём учебном заведении. Мне только два раза удалось поработать в педагогическом институте Комсомольска-на-Амуре на условиях совместительства. Хотя я против подработок обычно не возражал, так как за это полагалась почасовая оплата. Оба раза я работал в течение семестра, заменяя тех, кто находился в одном случае на длительной стажировке, в другом – на пятимесячной переподготовке. В первый раз это было в 1978/1979 учебном году. А во второй раз – в середине 80-х годов. При этом добиться разрешения было совсем непросто. Заведующий кафедрой педагогического института обращался для этого не только на нашу кафедру, но даже в наш ректорат.