Мда. Вот так к тридцати годам узнаешь, что, оказывается, ревнивый.

Однако.

Не самое лучшее качество. Но будем считать, что это просто еще одна капля порока в мою беспросветно черную душу.

Интересно, каким образом разбушевавшееся сердце рассчитывает хоть на малейший успех на любовном фронте с Аней? Глупый орган. Мозг вот прекрасно все понимает: Анюта — птица не моего полета.

Побег в ванную говорит сам за себя.

Богатенькие мужчины на «Лексусах», которые вручают на первом свидании новенький айфон, — вот это уровень. А мне до этого… Не знаю… Один звонок родителям? Как-то это унизительно.

Черт. Кажется, я, наконец, понял, почему до сих пор их не набрал.

Меня пожалеют, вернут финансирование, вернут в прежнюю жизнь. Я куплю себе все, что пожелаю. Даже Аню.

Разочаруюсь.

И после этого уже вообще ничего не захочу.

Вот он, какой-то смысл. Аня.

И мой смысл только что заперся в ванной. Возможно, обиженный.

Скорее всего, обиженный.

А я дурак.

Поднялся с кровати и поплелся извиняться, потому что стало стыдно. Такое чувство, что пора понять: шуточки, хиханьки-хаханьки закончились. Для меня все серьезнее, чем развести девицу на одну ночь. А я все к чертям теряю, потому что веду себя как тупое животное.

Мозг, Андрюша. Надо пользоваться мозгом.

— Ань. — Постучал и прислонился к двери. — Выходи. Я идиот. И больше так не буду.

Тишина. Прижался ухом, вслушался. Она там что — плачет?

— Анют, — произнес взволнованно.

— Отвали.

— Анют, ну перестать. Я не хотел тебя обижать. Прости.

И опять тишина. Злобный, но гордый всхлип. И полный игнор. Дернул ручку — заперто. Блин, ну вот почему вечно нужно все усложнять? Поплелся на кухню, нашел столовый ножик, который вроде подходил по ширине. Ладно, хоть замок на дверце китайский — как раз достаточно немного усилий, чтобы провернуть его без всякого ключа.

— Анют. — Зашел в ванну. Девушка сидела на полу, рядом телефон. Аня утирает слезы, шмыгает носом. И прячет моську, видимо, считая, что я не замечаю и не понимаю.

— Ань, ну ты чего? Ну пошутил неудачно. Я честно больше так не буду. Я и подумать не мог, что это так тебя расстроит.

Не без проблем опустился на пол рядом с девушкой. Насколько это возможно в условиях крохотной ванной комнаты.

— Глупо из-за этого лить слезы, — произнес и сразу мысленно себя отругал. Ошибка новичка — сказать расстроенной женщине, что она ведет себя глупо. Как правило, за этим заявлением следует новый виток проблем в стиле: «Значит, я глупая?!»

Как и ожидалось, Анюта подняла голову и прожгла меня взглядом чистейшей неприкрытой ненависти.

— А ты действительно считаешь, что весь мир вертится вокруг тебя? — шикнула девушка. Сбивая меня с толку.

Совершенно сбивая с толку.

— Не понял, — пришлось признаваться.

— У меня мама умирает. — Прежде чем я успел что-то сказать о том, что соболезную, девушка меня остановила жестом своей изящной руки. — Не надо. Спасибо, конечно. Я все понимаю.

— Я могу как-то помочь?

— Вряд ли.

— Может, что-то надо? Врачи, лекарства?

В конце концов, наступлю на горло своей песне. Родители достанут самых лучших специалистов.

— Деньги не решат проблему. А у нее Альцгеймер. — Аня оттолкнула от себя телефон. — Я просто злюсь. Потому что моя семья считает, что я должна была ее бросить, еще когда все только стало известно. Как это сделал папа. Только… — девушка шмыгнула носом. — Я оплачиваю пансионат, где ухаживают за матерью. А мои считают, что я должна помогать им, спонсировать их жизнь.

Я растерялся. Потому что понятия не имею, что нужно говорить в подобных ситуациях. Аня еще раз вытерла лицо от слез рукавом. Хотя, возможно, самое лучшее — просто помолчать и послушать.

— Представляешь. Только что звонила мачеха. Сказала, что отец попал в больницу, что все плохо. Что ему потребуется дорогое лечение, денег нет, что я должна им помочь. И что «ты же понимаешь, лечение затянется на долгие месяцы…» Только она соврала. Стоило сказать, что я приеду или оплачу счета из больницы, пошли какие-то левые причины, почему деньги я должна перевести именно ей. И, что хуже того, я практически уверена, что отец в курсе о попытке Таси меня обмануть. И… я не понимаю… — Аня тяжело вздохнула. — Не понимаю, за что они так со мной… Я не понимаю, почему сразу шестеро взрослых и здоровых людей считают, что я обязана работать за всех них.

— Шестеро? — уточнил на всякий случай. Потому что между шоком по поводу новостей о матери Ани и шоком по поводу ее родственников несколько потерялся.

— Две сводные сестры с мужьями. Просто… может быть, я прозвучу как стерва… Но они сами выбирали всё это. У нас были равные возможности. Только я училась, а они нет. Я отправилась получать образование, а они посчитали, что это глупости и трата времени. И не я выбирала себе в мужья пьющих лентяев без каких-либо амбиций. Так почему спустя столько времени, спустя столько вложенных сил я опять должна отказывать себе во всем, но содержать их…