— Как дела с лабораторией? — осмелилась подать голос Хелен, когда лакей оделил меня жареными колбасками.

Свекровь зыркнула на дочь так, что она подавилась булочкой и раскашлялась. Джорджина теребила бахрому скатерти и гоняла по тарелке кусочек ветчины.

— Прекрасно, — заверила я, еле сдерживаясь, чтобы не наброситься на еду. — Надеюсь, в скором времени будут подвижки. Кстати, дорогой, ты подготовил ответы?

Барон сначала удивленно поднял брови, затем вспомнил и передернулся.

— У меня не было времени.

— Очень жаль, — ответила я, взяв с общего блюда свежую булочку. — Это важно.

Барона это не обрадовало, он сумрачно кивнул и отодвинул свою порцию.

— Дорогая Маргарита, — вмешалась свекровь, кроша на тарелку печенье. — Что за глупости? Зачем делать какие-то… анализы? Вы с Фицуильямом такая чудесная пара! Уверена, у вас родятся прекрасные детки.

Мы с мужем оторопело переглянулись. Чудесная пара? Что это на нее нашло?

Хелен наблюдала за матерью с приоткрытым ртом, Джорджина меланхолично плела косички из бахромы, а Донал стиснул вилку так, что пальцы побелели.

— Разве вас не раздражает, что я простая мещанка? — полюбопытствовала я, гадая, какая муха укусила свекровь. Ядовитая, не иначе.

Ее кислая физиономия не очень-то вязалась с приторной любезностью.

— Ах, какие глупости! — Она махнула сухой рукой, похожей на птичью лапку. — У всех свои недостатки, дорогая. Из тебя выйдет вполне сносная баронесса… при должном усердии, конечно.

Я усмехнулась. Ну-ну. Вопрос только, хочу ли я в угоду свекрови становиться сносной? Прислушалась к себе… Нет, сейчас я хочу разве что десерт. Творожный пудинг с изюмом и ванилью.

Жестом подозвав лакея, я попросила:

— Пожалуйста, передайте кухарке мою просьбу приготовить на ужин творожный пудинг.

Почтительно склонившийся лакей побледнел, поняв, что снова угодил меж двух жерновов. Свекровь неприлично громко звякнула вилкой и напряженно улыбнулась.

— Маргарита, дорогая, боюсь, на кухне творога нет.

— Почему же? — поразилась я.

Это что-то новенькое.

Она недовольно поджала губы.

— Молочник совсем распоясался, безобразно разбавляет молоко! И недавно я видела, как он залез в банку грязными руками. Разумеется, мне пришлось его рассчитать!

Надо думать, возмущенный таким поклепом молочник смертельно обиделся и растрезвонил на всю округу, что иметь дело с чокнутой миссис Скотт чревато. Так что другие поставщики к нам соваться опасаются, а ей того и надо.

Или она наскоро сочинила эту отговорку для домашних — поди проверь.

— Вот как? — пробормотала я, прикидывая, что теперь делать.

От одной мысли, что придется лезть в хозяйственные дела, у меня заныли зубы. Дома всем этим охотно занималась Ирэн, остальные домашние лишь подчинялись диктату средней сестры. Вмешиваться в отлаженный механизм замкового быта чревато и какой смысл? Я все равно не собиралась оставаться тут надолго.

Пока я колебалась, инициативу перехватил Фицуильям.

— Томас, — проскрежетал барон, — приведите сюда кухарку и дворецкого. Живо!

Лакей выскочил из столовой как ошпаренный, позабыв даже поклониться.

На милом личике Джорджины читалась тревога, зато Хелен отчего-то лучилась злорадством. Только Донал продолжал жевать, методично и бесстрастно потребляя калории.

— Фицуильям, дорогой… — начала свекровь вкрадчиво, как-то нервно разглаживая салфетку.

Не глядя на нее, он поднял руку.

— Потом, мама.

Она умолкла, кусая губы, но спустя минуту пошла на второй заход:

— Но, Фицуильям…

— Помолчи, — попросил он таким тоном, что Хелен дернулась и уронила ложечку, а Джорджина испуганно съежилась.

Свекровь же сделалась иззелена-бледной.

— Фицуильям, как ты можешь разговаривать с матерью в таком тоне! — начала она, вцепившись в свою чашку.

Разгореться семейному скандалу не дало появление слуг. Дородная кухарка и сухощавый дворецкий дружно ввалились в столовую.

— Милорд. — Дворецкий, сразу найдя взглядом хозяина, почтительно ему поклонился.

Кухарка стрельнула глазами в сторону свекрови и сделала неловкий книксен. С ее комплекцией кланяться было нелегко.

— Миссис Уиллоби, почему у нас нет молока?

Она замялась, комкая белоснежный передник, а свекровь попыталась вставить словечко.

— Помолчи, мама! — рявкнул на нее барон, да так, что не пригнулся разве что невозмутимый Донал. — Джонсон, а вы что скажете?

Дворецкий с кухаркой растерянно переглянулись.