Не переодеваясь, Стон и Блин обулись в комнатные тапки и вышли из комнаты. Мари пошла за ними. Во внутреннем дворике они активировали свой свейх и помогли ей сесть.

— Можешь не пристегиваться.

Флиомы завели машину, и она, оторвавшись от земли, взмыла над дворцом.

— Ты же не серьезно про уважение к Совету? — через плечо спросил Стон. — Они готовы раздавить нас за то, что мы нашли единственную хранительницу памяти палал. В голове не укладывается.

Блин осветил салон тем же лазером и оповестил:

— Чисто.

Флиомы включили автопилот и развернули свои кресла к Мари.

— Почему они тебя боятся? — прямо спросил Стон.

— Что? — опешила Мари. — Боятся? Кто?

— Нэим, Тальина. С Лейсандрой-то понятно. Ты у нее мужика увела.

— Я не знала, что они меня боятся. Вообще-то я хотела спросить у вас о Шеймасе. Давно вы служите у опретов? Знали ли Шеймаса?

— Давно, — кивнул Блин. — Жалко его. Он должен был стать императором Опретауна.

— В чем его обвинили? — Мари не терпелось все узнать.

— В измене. Совет не афиширует подробности судебных приговоров, — сообщил Стон. — Об этом знают только близкие родные осужденного. То есть Тальина и Луисцар. Возможно, Нэим и Лейсандра тоже в курсе. Но только это ничего не меняет. Все началось, когда умер старый император — отец Шеймаса и Луисцара. Говорят, перед смертью он поведал старшему сыну какую-то тайну. А тот накануне своей коронации отправился в Орден. Мы не помним, чтобы Шеймас вел себя странно…

— Вернее, страннее обычного, — подметил Блин. — Странным он был всегда.

— Да, точно. Шеймас выделялся среди остальных, — Стон выдержал недолгую паузу. — Он хотел что-то сделать: либо что-то предотвратить, либо поставить в чем-то точку. Мы до конца не уверены. Но вместо этого он отправился в Трейс. В то время, когда мы собрались на коронации Шеймаса, на престол взошел Луисцар.

— Шеймас так и не вернулся из Междумирья? — нахмурилась Мари.

— Не-а. Сразу в Трейс. Совет не церемонится с аглами.

— Ничего не понимаю. Луис говорит, что Шеймас предал Тальину.

— Вполне возможно. Они ненавидели друг друга, — промолвил Блин.

— Мать и сын?

— Тальина ему не мать, — ответил Стон. — Неужели император даже этого тебе не рассказал? — Флиомы переглянулись, словно обменялись мнением. — Мать Шеймаса умерла при родах.

— Ничего себе, — выдохнула Мари. — Почему они скрывают это от меня?

— Не спрашивай нас. Мы в Трейс не хотим. Может, император Луисцар со временем тебе все расскажет. Ты доверься ему. Он любит тебя. И он боится тебя потерять.

— Как он может меня потерять, если мы запечатлены?

— Кхм… Мариэль, тебе не кажется странным, что на протяжении тридцати лет со дня гибели Палалии делом о вашей расе занимался один и тот же сотрудник Ордена? Нэим. Он был ответственен за расследование и твои поиски. А сейчас, когда ты нашлась, он не особо-то рад. Даже нас разжаловал.

— Хотите сказать, Нэим всегда знал, где я? — От шока у Мари кольнуло в груди.

— Мы ничего не хотим сказать, — осторожно добавил Стон. — Ты затеяла опасную игру. Лучше послушай совета Нэима и отрекись от памяти своей расы. Иначе они обернут это против тебя. Не заметишь, как окажешься в Трейсе.

— Луис не позволит, — прошептала Мари.

— Луисцар — марионетка. Думаешь, он верит в вину брата? Они дружили. Шеймас всегда заботился о Луисцаре. Он любил его. Но между ними стоит Тальина. А Тальина — это целая пропасть.

— Не думаю, что мое отречение от памяти расы остановит их, — обреченно вымолвила Мари. — Ненавижу, когда мной манипулируют.

— Тогда хотя бы перестань копаться в тайнах. Они пережуют тебя и выплюнут, — добавил Стон. — Вам с Луисцаром поможет только Вселенная.

Мари потупила взор под ноги, глубоко вздохнула и произнесла:

— Смерть или изгнание. Луис защитит меня от смерти. А если меня изгонят, пойдет следом. Он не бросит меня.

— Уверена? Мариэль, страшно не само изгнание. В Трейсе можно жить. Хуже то, что там есть палал.

— Верно! — взбодрилась она. — Среди аглов наверняка есть представители моей расы!

— Рано радуешься, — сказал Стон. — Потом поймешь, почему. — Он вернул кресла в исходное положение, и они с Блином развернули свейх.