Но на душе становилось все тревожнее и тревожнее.

Квин называл одно за другим имена участниц и количество баллов, сразу предупредив, что получившие ниже пяти баллов выбывают из отбора, даже если в прошлом конкурсе получили десять.

Таких девушек оказалось… четыре, нет… пять… Все изумленно переглядывались, слышался возмущенных шепот. Одна из выбывших открыто зарыдала. Между выбывающими звучали имена тех, кто получил более высокий балл. Быстро стало ясно, что Тария получает двенадцать баллов. С учетом десяти баллов в прошлом конкурсе, у нее двадцать два. Ясно, что она поедет на бал.

Девушки поздравляли ее, а она улыбалась — статная ослепительно красивая натуральная блондинка. И явно с хорошими манерами, умением держаться с достоинством. Настоящая «королева»! Глядя на нее, я ощутила резкий нежданный укол в сердце. Я могла понять, чем эта девушка понравилась Герату. И это было… неприятно, даже болезненно осознавать. К тому же… вдруг он и ее целовал на «собеседовании»?!

В тот момент, когда дурацкая ревнивая мысль пришла мне в голову, я вдруг встретилась с ней взглядом. В ярко-синих глазах Тарии не читалось ничего, кроме достоинства и нейтральной доброжелательности. Я кивнула ей издалека, мол, поздравляю, а она по-королевски улыбнулась в ответ — как всем поздравлявшим.

Второй по величине балл получила Керра, и общая сумма у нее выходила двадцать один. В глазах всех она оказалась второй претенденткой поехать на балл. Керру не поздравляли, лишь удивленно смотрели на водную, которая вдруг смогла стать фавориткой. Перешептывались.

— Да нет же, я не хочу! — прошептала она мне испуганно. — Он умрет от ревности и откажется от меня! — она имела в виду Кристана.

— Подожди, — я поддерживающе сжала ее кисть. — Вдруг кто-нибудь получит еще больше баллов!

Еще две девушки получили меньше пяти баллов и выбыли с отбора. «За что!? — услышала я шепот одной из них, она сидела совсем рядом. И мне стало так жаль ее… Ведь никто из них не знает, что Герат хочет, чтобы Великой стала я. Что отбор нельзя назвать полностью беспристрастным.

В итоге отбор покинули семь девушек из двадцати шести. Слышались голоса, что отбор идет очень быстро, что ректор торопит события, должно быть, у него и верно есть фаворитка. И бросали многозначительные взгляды на Тарию.

А мое имя все еще не назвали. Я начала сильнее дергаться, вспоминая, как услышала «Илона Гварди — шесть баллов…» на прошлом конкурсе. Осталось два имени, еще не произнесенные Квином. Мое и Лариссы. Две водные в самом конце.

Квин перевернул лист со с списком.

— Еще двое… — сказал он. — Ларисса Трэйн — четыре балла, мне жаль… — это «мне жаль» Квин добавлял каждый раз, когда произносил чье-то имя и «меньше пяти баллов».

Я непроизвольно бросила взгляд на Лариссу. Та застыла бледная, ни жива, ни мертва. Сочувственные взгляды и слова устремились к ней. А моя бывшая приятельница сидела неподвижно, в шоке после удара, и едва сдерживала слезы.

— Илона Гварди, — сказал Квин. — Пятнадцать баллов… Поздравляю!

В этот момент зал замер, и все посмотрели на меня. Сидевшие впереди обернулись.

— Ничего себе! — в полный голос сказала Керра. — Молодец, Илона! — и шепотом добавила. — Спасибо тебе!

Две малознакомые воздушные вскочили с места.

— Почему она?! — громко, с возмущением спросила одна, обращаясь к Квину.

— Я не знаю, — робко пожал плечами секретарь. Он чувствовал себя неуютно, выставленный ректором на растерзание перед двадцатью шестью девицами. — Это воля магистра Герата. Вероятно, тарра Гварди произвела на него впечатление своими манерами и внешностью… В любом случае на бал едут тарра Тария и тарра Илона…

Раздался гул, девушки заговорили все разом. Кто-то возмущенно, кто-то с изумлением. Мне показалось, что я стою на корабле посреди шторма, который бьется о борт, но пока не в силах сокрушить мое судно.

Неожиданно ко мне начали подходить и поздравлять, желать удачи на балу. Некоторые жали мне руку по-приятельски. Потом, словно корабль, прорезающий волны, ко мне подошла величественная Тария. Протянула ладонь, сняв перчатку, которые носила, как светская дама. — Я рада, что мы вместе отправимся на бал, — сказала она.

В ее улыбке я не увидела недоброжелательности или неприязни. Кажется, этой даме все равно, кто будет второй спутницей Герата.

С чего бы? Не видит во мне соперницу? Думает, что никто не может конкурировать с ней? Впрочем, на выражение симпатии следовало ответить тем же.

— Я тоже, — улыбнулась я и пожала ей руку.

Шум вокруг стих. Наверное, девушки смирились, что две фаворитки выбраны.

Только вот как бы Ларисса не подложила мне теперь «змею в ботинок», как говорили в приюте, где я выросла. Ведь, наверняка, на их с подругой взгляд, я не сказала им секрет, как охмурить Герата, а воспользовалась им сама.