Алекс Енски споткнулся о кочку и упал лицом вниз.

– Тьяфол! Фахни Ефи… Тьфу!

«Опять челюсть», – понял Гор и вдруг подумал, что библейский Хам, не возлюбивший своего отца-алкоголоика был не так уж неправ. Хотя пьяница-Ной все таки строил ковчег, а не топил баржу…

– Дьявол! Казни Египетские! Трубы Иерихонские! Гора Синай и шестнадцать пророков!

– Вы разбили нос, – шепеляво хихикнул Митхун. – Хи-хи… Длинный нос… Хи!..

– Ох, сагиб, ох, сагиб… – хлопотал вокруг Акаш, поднимая профессора. – Что же делать? Что же делать?

– Ничего, все вздор, – с достоинством ответствовал Енски-старший. – Вперед!

Это был момент его триумфа, и даже разбитый нос не мог испортить торжества. Сейчас, проклятый Черный Археолог, будет иметь очень мокрый вид – в прямом и переносном смысле! А уж он, Алекс Енски, постарается сделать так, чтобы об этой истории стало известно повсюду.

По тонкому расчету озверевшего профессора баржа должна была стать заложницей своей же конструкции и начать медленно тонуть, погружаясь левым бортом. Опасность для людей была исключена, глубина мизерная, вода теплая – и даже без крокодилов, которых так опасался его осторожный сын. Зато намочит всех основательно. Гостиница будет довольно далеко от берега, Элизабет обязательно прыгнет, поддавшись панике… А на берегу ее будет встречать, конечно же, он, грозный, как Азраил, профессор – с дигитальным фотоаппаратом наперевес в качестве огненного меча.

Енски громкой щелкнул челюстью, предвкушая близкую победу. Не исключено, кстати, что леди будет неглиже, все-таки ночь. О! Алекс Енски молил всех богов, чтобы так оно и было! Согласно его плану, мокрая и обнаженная Элизабет должна была попасть во все газеты, вместе с его грозной, убивающей каждой своей буквой статьей!

…Заодно профессор мельком подумал, что комплект наиболее откровенных фотографий неплохо бы оставить, сканировать и спрятать в домашний компьютер под надежным паролем для собственного пользования. То есть не для пользования, а… Ну, в общем, как память о победе…

Прикидывая, что отличная оптика его аппарата позволит запечатлеть «блудницу Вавилонскую» во всех деталях, Алекс Енски даже не подумал, что именно напишет в своей будущей статье. Ведь как ни крути, пока что Элизабет МакДугал не сотворила на территории суверенной Индии ничего зазорного. Более того, кто-то неизбежно задаст резонный вопрос о причинах появления профессора археологии рядом с тонущей баржей…

О таком не думалось. Впереди был триумф.

Когда они, наконец, подоспели к пристани, их встретил улыбающийся господин Ришат.

– Господа ищут гостиницу? У нас есть замечательные номера…

Профессор недоумевающе поглядел сперва на господина Ришата, затем на верного друга Акаша. Что за притча? Бывшая баржа даже с места не сдвинулась!

– Э-э-э… М-да… То есть да. То есть, конечно же нет, спасибо… Мы ждем…

Рядом негромко кашлянул Гор. Кашель этот подозрительно походил на смех.

– Одну… вашу… клиентку… – задыхаясь, едва договорил профессор.

– О! – оживился господин Ришат. – Не ту ли прекрасную леди, с фигурой, которой позавидовали бы все гурии рая?

Енски-старший вновь переглянулся – на этот раз с Митухном. Тот сделал вид, что смотрит в сторону.

– Именно ее, – ответил вместо отца Енски-млаший, чувствуя, как с плеч падает неимоверная тяжесть. Гостиница цела-целехонька, да и с Элизабет, кажется ничего не случилось. Сравнение же с гуриями ему пришлось чрезвычайно по душе. Обитательницы Рая, правда, не занимаются на турнике, как мисс МакДугал, но в целом…

– О-о-о!.. – начал было Ришат, но договорить не успел.

– А-а-а… – вырвалось из горла Енски-старшего. – А-а-а!!!

В неандертальском реве ясно слышалось торжество. Все невольно вздоргнули – и недаром. На их глазах, бывшая баржа, а ныне гостиница «Дерби», отправилась в новое плавание. Мостки, по которым гости попадали внутрь, с оглушительным всплеском ухнули в воду. Что-то громко заскрипело, треснуло, и гостиница, со стороны больше похожая на огромный свадебный торт, случайно попавший на воду, величаво отошла от берега, уверенно заскользив по воде куда-то на запад.

– Ну! – Заорал Енски-старший. – Ну же!!!

Гор похолодел. Неужели его обезумевший родитель все-таки добился своего? Что же делать? Прыгать в воду? Звать на помощь? Но кого звать, не Акаша же, не Митхуна!..

Однако «Дерби», хоть и оторвалась от пристани, вовсе не спешила завалиться на левый борт, а продолжила свое плавание, гордо и независимо, словно так и было задумано. На палубу высыпали недоумевающие постояльцы. Кто-то громко, с глубоким славянским акцентом, восхищался «потрясающим, экзотическим сервисом, в натуре». Заиграла музыка.