Мобильные устройства, особенно смартфоны, вторглись в ранее спокойное или частное пространство, и теперь мы больше времени проводим, глядя вниз (на экран), чем вокруг себя (друг на друга). Дружба и даже любовь становятся все более опосредованными, профильтрованными через экраны устройств, а реальный мир воспринимается как секонд-хенд.

Британский фотограф Бэбикейкс Ромеро [12] отмечает «определенное сходство» в лицах людей, смотрящих на экраны мобильных устройств и их «общую, но одновременно разъединяющую зацикленность на одном и том же действии». Он также говорит о «проявляемой при этом мрачной серьезности». Особенно это заметно в ресторанах, где «обедающие мертвяки» (его выражение) едва бросают взгляд друг на друга – настолько сильно притяжение потенциальной информации. Более того, некоторые люди идут дальше и используют наушники, чтобы избавиться от слуховых отвлекающих факторов, или надевают гарнитуры виртуальной реальности, чтобы полностью отгородиться от других людей. Вам нужно увидеть фотографии Ромеро, чтобы понять, насколько он попал в точку. Просто невероятно, насколько сильна эта зависимость, а ведь большинство из нас даже не догадывается о ее существовании.

Некоторые люди используют мобильные устройства так же, так раньше сигареты – чтобы скоротать время или скрыть неловкость. И то и другое создает быструю вспышку, высвечивающую лицо с мимолетным выражением вины. В определенной степени, то, что мы делаем сегодня – это просто новая версия того, что мы делали всегда.

Вы могли бы возразить, что в любой культуре, где доминируют понятия личности и индивидуализации, существует меньше общедоступных культурных ценностей, о которых можно поговорить с другими людьми. Возможно также, что мы используем наши персональные устройства для того, чтобы скрыть свою уязвимость.

Эти устройства порождают спокойное беззвучие, но одновременно мы стали хуже справляться с реальной тишиной. Мы потеряли умение и желание быть с самими собой. В результате мобильные устройства являются своего рода оправданием для людей, особенно для пар, которым нужно отвлечься вместо того, чтобы участвовать в беседе – они позволяют удерживать мир и друг друга на контролируемой дистанции.

Мы по-прежнему произносим «ты мне нравишься» и «я люблю тебя». Но вследствие повального гипноза, осуществляемого нашими устройствами, мы открыто заявляем, что любой человек может быть в любой момент заменен кем-то или чем-то другим. Это очень плохо сказывается на самооценке, но, как это ни странно, мы все чаще обращаемся к мобильным устройствам для того, чтобы удовлетворить нашу жажду общения. Нескончаемый цикл разочаровывающего общения и отторжения.

Однако наше взаимодействие с телефонами будет развиваться. Было бы ошибочным полагать, что придумать что-то новое в области телефонии невозможно – это то же самое, что считать, что эволюция человека закончена.

Например, несколько лет назад компания Apple приобрела израильский стартап под названием PrimeSense, который участвовал в разработке сенсора Kinect [13] , используемого компанией Microsoft. Идея в том, чтобы создать камеру с восприятием глубины сцены и с углом обзора 360 градусов, что позволит смартфону полностью ориентироваться в окружающей его обстановке. Зачем нужна такая технология? Подумайте: если телефон будет положен камерой вверх, он заметит, если вы уйдете без него, и позвонит вам.

Мобильное устройство сможет взаимодействовать с пользователем на более глубоком уровне, наблюдая за окружающей его обстановкой и людьми, находящимися поблизости. Другими словами, телефон вполне может стать вашим близким другом, дающим советы о возможностях и рисках. Учитывая, что 84 процента людей во всем мире не могут прожить и дня без мобильного устройства, это не сулит ничего хорошего.

Существует мнение, что популярность комедии означает падение культуры. Однажды я присутствовал на театральном показе английской телевизионной комедии «Маленькая Британия» в Сиднее. Это происходило в огромном театре, и нам достались просто ужасные места.

Первая странность: было непонятно, зачем кому-то понадобилось повторять ТВ-шоу на сцене. Но еще больше удивляло другое. Поскольку театр был поистине огромным, повсюду разместили гигантские экраны, и люди могли смотреть разыгранное живыми актерами ТВ-шоу на ТВ-экранах. Однако и это еще не все: примерно половина зрителей записывала то, что показывалось на больших экранах, на свои мобильные устройства, то есть фактически смотрела шоу на маленьких экранчиках. Я уже не говорю о том, что праздничный вечер был в значительной степени испорчен свечением этих крошечных экранов в темноте – мои глаза постоянно отвлекались на них.

Ничем не лучше обстоят дела с художественными галереями, по которым бродят люди с палками для селфи, чтобы сфотографировать себя на фоне произведений искусства. При этом «время пребывания» (не самое приятное выражение) перед Моной Лизой в Лувре – смешные 15 секунд.

Опять же акцент делается на то, чтобы зафиксировать посещение какого-то места и отметить, что там было увидено, а не увидеть или пережить в действительности. Мы наблюдаем сосредоточенность на документировании жизни, а не на ее проживании, как будто получение некоего опыта имеет смысл, только если его можно зафиксировать и выставить на всеобщее обозрение.

Возможно, это еще один пример падения культуры. А может, дело в том, что мы превратились в постапокалиптических зомби. Если бы Уильям Вордсворт был сегодня жив, его известное стихотворение звучало бы так:

Может быть, ситуация изменится в прямо противоположную сторону. Мы продолжим все документировать, но перестанем заглядывать в сделанные записи, удалим свои истории, и наше сознание исчезнет, растворится. Мы впадем в пассивный коллективный ступор, слепо следуя тому, что указывают нам наши приборы, или поддавшись новым популярным веяниям. Глубина и контекст исчезнут, и интернет станет единственной нашей реальностью. Люди превратятся в алгоритмы, стремящиеся к максимальной эффективности – станут «пассажирами собственных тел», как обозначил это писатель Николас Карр.