— Я бы сказал, ваш отказ пришелся им не по душе. Где старик?

— Нет старика.

Он стиснул зубы и промолчал.

— Если так будет продолжаться и дальше, мы все окажемся в тюрьме. Идиоты. Они действительно так вас хотели?

— Боюсь, что да.

Мартин кивнул.

— У вас есть надежное убежище?

— Мой дом. Я могу задействовать резервные обереги. Они даже целый клуб рок-фанатов способны сдержать. — Я покосился на Сьюзен. — Ну, на некоторое время, конечно.

Мартин одолел очередной крутой поворот.

— Это недалеко. Вы можете выпрыгнуть. Мы уведем их за собой.

— Он не может, — возразила Сьюзен. — Он и ходит-то с трудом. Его ранили, и он вообще может вырубиться. Он ведь не как мы, Мартин.

Мартин нахмурился:

— Что ты задумала?

— Я пойду с ним.

Секунду-другую он смотрел на нее в зеркало заднего вида.

— Не самая удачная идея.

— Сама знаю.

— Это опасно.

— Знаю, знаю. — Голос у нее зазвенел от напряжения. — Выбора нет. И времени спорить — тоже.

Мартин снова переключил внимание на дорогу.

— Ты уверена?

— Угу.

— Тогда — да поможет Бог вам обоим. Минутная готовность.

— Минуточку, — вмешался я. — Что вы…

Мартин с визгом одолел очередной поворот и вдавил педаль газа в пол. Центробежная сила впечатала меня в дверцу, размазав щекой по стеклу. Зато теперь я узнал за окном мой район. Я посмотрел на спидометр и тут же пожалел об этом.

Сьюзен перегнулась через меня, чтобы открыть дверцу.

— Выходим здесь.

Я уставился на нее, потом мотнул головой в сторону дверцы.

Она встретилась со мной взглядом, и губы ее скривились в жесткой, но довольной улыбке.

— Доверься мне. Это все детские штучки.

— Детские штучки — это мультяшки. Или зверики в зоопарке. А прыгать на полном ходу — безумие.

— Ты ведь это уже делал, — упрекнула она меня, — Помнишь, тогда — с ликантропами?

— Тогда было совсем другое дело.

— Ну да. Ты оставил меня в машине. — Сьюзен переползла через мои колени; ощущение было из приятных. Особенно с учетом кожаных штанов в обтяжку. Глаза мои тоже согласились с коленями. Особенно с учетом кожаных штанов в обтяжку. Сьюзен пригнулась, поставив одну ногу на пол, взявшись одной рукой за ручку, а другую протянув мне. — Пошли.

За последний год Сьюзен изменилась. А может, и нет. Она всегда делала все на совесть. Просто теперь она сосредоточилась не на журналистике. Теперь она могла схватиться с демонами-убийцами в рукопашной один на один, срывать со стен всякую домашнюю утварь и швырять ее во врага одной левой, метать гранаты в темноту… Если она сказала, что сможет выброситься из несущейся на полной скорости машины и при этом не дать нам обоим разбиться, я ей верил. Какого черта, подумал я. И правда, как будто я не делал этого раньше — пусть и на скорости впятеро меньшей…

Но имелось и еще кое-что, лежащее куда глубже, куда темнее, — нечто, разбуженное в моей душе волчьей улыбкой Сьюзен. Какая-то дикая, бесшабашная, первобытная часть меня, которая всегда любила опасность, адреналин в крови, которая всегда жаждала помериться силами с разными смертоносными штучками, то и дело встречающимися мне на жизненном пути. Есть ведь особое наслаждение — ходить по краю пропасти. Подобной жизненной энергии не получить иным способом, и часть меня — глупая, сумасшедшая, но довольно-таки влиятельная часть — истосковалась по ней.

Такая вот дикость пробудилась во мне, заставив улыбнуться под стать Сьюзен.

Я взял ее за руку, и мы выбросились из машины. На лету я успел еще услышать свой безумный, счастливый смех.

Вываливаясь в дверь, Сьюзен крепко прижала меня к себе. Странное дело, я вовсе не возражал. Одной рукой она прикрывала мой затылок. Когда мы столкнулись с землей, Сьюзен находилась внизу. Мы сделали кульбит, подскочили в воздух и снова шмякнулись на землю. Столкновения были вполне ощутимыми, но сам я соприкоснулся с землей только раз — все остальные толчки передавались мне через тело Сьюзен.

Мы остановились на узеньком газончике в двух домах от моего, напротив недорогих жилых домов. Несколько секунд спустя мимо с ревом пронеслись машины наших преследователей. Я не поднимал головы, пока они не скрылись за поворотом, потом посмотрел на Сьюзен.

Я лежал сверху. Сьюзен задыхалась, но не сильно. Одну ногу она чуть согнула в колене, зажав ею мою бедро. Темные глаза ее блеснули, и она сделала бедрами едва заметное движение, которое заставило меня вспомнить кое-какие вечера (а также утра, дни и прочие времена суток).