— Может, да. А может, и нет.

— Только попробуй — и чародей умрет. Ты не можешь требовать для него избавления.

Секунду-другую Широ молчал.

— В таком случае мы можем совершить обмен.

Никодимус расхохотался:

— Мою дочь на чародея? Нет. У меня есть на него виды, и смерть его послужит мне — что сейчас, что позже. Причини ей хоть малейший вред — и я убью его здесь и сейчас.

Широ спокойно смотрел на динарианца:

— Я имел в виду не твою дочь.

Все внутри у меня как-то разом сжалось. Я почти услышал, как Никодимус улыбается.

— Умный ход, старик. Ты ведь знаешь, я не упущу такой возможности.

— Я тебя знаю, — кивнул Широ.

— Тогда ты знаешь и то, что твоего предложения мало, — сказал Никодимус. — И вполовину недостаточно.

На лице Широ не мелькнуло и тени удивления.

— А что предложил бы ты?

Никодимус понизил голос.

— Поклянись мне, что не предпримешь попытки бежать. Что не будешь призывать на помощь. Что сам не освободишься тайком.

— Чтобы ты удерживал меня годами? Нет. Но я даю тебе этот день. Двадцать четыре часа. Этого хватит.

Я осторожно — чтобы не порезаться — покачал головой.

— Не делайте этого. Я знал, на что иду. Майклу нужна ваша…

Никодимус врезал мне кулаком по почкам, и я задохнулся.

— Заткнись, — сказал он, повернулся обратно к Широ и медленно наклонил голову. — Двадцать четыре часа. Согласен.

Широ повторил его движение.

— А теперь освободи его.

— Очень хорошо, — произнес Никодимус. — Как только ты освободишь мою дочь и отложишь меч, я отпущу чародея. Обещаю.

Старый рыцарь только улыбнулся.

— Я знаю цену твоим обещаниям. А ты — моим.

Я ощутил в своем пленителе жадное напряжение. Он подался вперед.

— Поклянись.

— Хорошо, — произнес Широ. С этими словами он легко провел рукой по клинку у самого основания. Потом поднял руку, демонстрируя прямой порез на ладони, из которого уже начала сочиться кровь. — Освободи его. Я займу его место, как ты того требуешь.

Тень Никодимуса заерзала по полу у моих ног, протягивая жадные псевдоподии к Широ. Динарианец хрипло рассмеялся и убрал нож от моей шеи. Потом двумя быстрыми движениями перерезал веревки, удерживавшие мои запястья.

Я мешком повалился на пол, больно ударившись о мокрую поверхность. Черт, боль была такая, что я даже не заметил, как он перерезал веревки на моих ногах! Я не издал ни звука. Отчасти оттого, что гордость не позволяла показать Никодимусу, как мне хреново. А отчасти оттого, что не мог даже вздохнуть — не то чтобы пискнуть.

— Гарри, — сказал Широ. — Вставайте.

Я сделал попытку. Онемевшие руки и ноги отказывались слушаться.

Голос Широ изменился: в нем послышались властные, командные нотки.

— Встаньте.

Я с трудом поднялся. Царапины на ноге жгли как черт-те что; мышцы дергались сами собой.

— Глупость, — заметил Никодимус.

— Отвага, — возразил Широ. — Гарри, идите сюда. Станьте у меня за спиной.

Мне удалось проковылять к нему. Старик не спускал взгляда с Никодимуса. Голова моя закружилась сильнее, и я чуть не упал. От колен и ниже ноги совершенно одеревенели, спину начало сводить судорогами. Я стиснул зубы.

— Не знаю, далеко ли я смогу уйти вот так, — признался я.

— Вы должны, — сказал Широ. Он опустился на колени рядом с Дейрдре, уперся коленом в ее позвоночник и обвил одной рукой ее горло. Она попыталась пошевелиться, но он чуть надавил, и она, негромко всхлипнув, застыла. Широ взмахнул «Фиделаккиусом», стряхивая кровь на стену. Потом плавным движением убрал меч в ножны, вытащил из-за пояса и протянул их мне рукоятью вперед. — Возьмите.

— Э… — пробормотал я. — Я не слишком-то хорошо управляюсь с такими штуками.

— Возьмите.

— Майкл и Саня будут не слишком довольны мной, если я сделаю это.

Широ помолчал немного.

— Они поймут, — произнес он наконец. — Так берите же.

Я сглотнул и повиновался. Деревянная рукоять меча казалась слишком теплой для этого помещения, и я ощутил легкое жужжание пульсировавшей в нем энергии. Я стиснул рукоять из всех остававшихся в моих руках сил.

— Они за вами погонятся, — негромко сказал Широ. — Ступайте. Второй поворот направо. По лестнице наверх.

Никодимус глядел мне вслед, когда я, шатаясь, вывалился из комнаты в темный коридор. Мгновение я смотрел на Широ. Он опустился на колени, продолжая удерживать Дейрдре за шею и глядя на Никодимуса. Я разглядел морщинистую кожу у него на шее, старческие пятна на бритой голове. Тень Никодимуса разрослась до размеров киноэкрана, захватив всю заднюю стену и большую часть пола, дергаясь и медленно подползая все ближе к Широ.