Я поднял и придержал для него еще доску. Фортхилл поднял руку с зажатым в ней молотком. Рукав его рубахи задрался при этом движении, и я увидел на внутренней стороне предплечья две бледно-зеленые линии.

— Погодите-ка, — сказал я и схватил его за локоть. Доска выскользнула из моей руки и, падая, больно врезала мне по башке. Я чертыхнулся, поморщился, но задрал рукав ему чуть выше.

На внутренней стороне правого предплечья у Фортхилла красовалась татуировка. Глаз Тота.

— Что это? — спросил я.

— Ха! Татуировка.

— Это я и сам вижу. Что она означает?

— Ну, это я в молодые годы чудил, — ответил он. — Было у нас одно общество.

Я пытался сохранять спокойствие, но все равно охрип от волнения.

— Что за общество?

Фортхилл с опаской покосился на меня:

— Не понимаю, что вас так встревожило, Гарри…

— Какое общество?

Вид у него оставался сконфуженным.

— Ну, нас было всего несколько человек: мы проходили послушание вместе. Совсем еще мальчишки, конечно. И мы… Ну, нам довелось встретиться с необычным. В нашем городе вампир убил двух человек… и мы вместе остановили его. Само собой, нам никто не поверил.

— Само собой… — кивнул я. — А татуировка?

Фортхилл задумчиво прикусил губу.

— Я про нее уже и думать давно забыл. Ну, в общем, наутро после этих событий мы пошли и сделали себе эти татуировки. Поклялись друг другу вечно стоять на страже против сил зла, помогать друг другу…

— А что потом?

— Когда прошло похмелье, мы все силы приложили к тому, чтобы никто из старших церковных чинов это не увидел. — Фортхилл мечтательно улыбнулся, вспоминая. — Все-таки мы были очень молоды.

— А потом?

— А потом год за годом не происходило никаких сверхъестественных событий, и постепенно все пятеро разлетелись кто куда. В общем, до прошлой недели, когда я вдруг встретился с Витторио… с отцом Винсентом, я много лет словом ни с кем из них не перемолвился.

— Погодите-ка. У Винсента тоже была такая татуировка?

— Ну, полагаю, он мог ее и свести. От него такого вполне можно было бы ожидать.

— А что стало с остальными из вашей группы?

— Все умерли за последние несколько лет, — вздохнул Фортхилл. Он стащил перчатку и задумчиво посмотрел на свою морщинистую руку. — Впрочем, скажи нам тогда, что мы доживем до такого возраста, не поверили бы.

Шестеренки в моей голове провернулись, зацепили друг за друга, и я все понял. Я понял, что происходит и почему. Повинуясь чистой интуиции, я поспешил к двери на улицу, собирая на ходу свое барахло. Отец Фортхилл старался не отставать.

— Гарри?

Я прошел мимо Сьюзен. Та отложила газету и тоже шагнула следом.

— Гарри?

Я толчком ноги распахнул входную дверь.

Мотор белого Майклова пикапа стих, пыль из-под колес уже почти осела. Они с Саней выбрались из кабины. Вид у них немного помятый и сильно небритый, но вполне здоровый. Майкл изумленно уставился на меня.

— Гарри? Мне показалось, что я только что видел вашу машину… ее гнала по шоссе какая-то женщина. Что происходит?

— Соберите все, что нужно для боя, — сказал я. — Мы выезжаем.

Когда отец Винсент в ответ на мой стук щелкнул замком, я как мог сильнее врезал дверью ему по лицу. Охнув от неожиданности, он отпрянул. Я вступил в номер с бейсбольной битой отца Фортхилла в руках и ткнул широким концом ее ему в глотку.

Старый священник издал каркающий звук и, держась за шею, полетел на пол.

Впрочем, этим я не ограничился. Я дважды врезал ему по ребрам и, когда он перекатился по полу, пытаясь отодвинуться от меня, наступил ему ногой между лопаток, достал свой пистолет и прижал к его затылку.

— Dio, — всхлипнул, задыхаясь, Винсент. — Dio, стойте! Пожалуйста, не делайте мне больно!

— Мне некогда играть в притворство! — рявкнул я. — Кончайте ломать комедию.

— Прошу вас, мистер Дрезден, я не понимаю, о чем это вы. — Он закашлялся, забрызгав ковер мелкими каплями крови. Я разбил ему нос… а может, губу. Он чуть повернул голову с выпученными от страха глазами. — Пожалуйста, не надо меня бить. Я не знаю, что вам нужно, но уверен, мы все можем обсудить.

Я взвел курок револьвера.

— Уверен, что не сможем.

Он побледнел.

— Нет, постойте!

— Я устал от притворства. Три…

— Но я не понимаю… — Он поперхнулся, пытаясь справиться с тошнотой. — Скажите хоть…