На похоронах она тоже не проронила ни одной слезинки. Мы обе не могли принять произошедшее и только спустя пару дней в объятьях друг друга осознали, что навсегда потеряли нашего любимого мужа и отца.

Я сидела напротив мамы, прижав ледяные пальцы к горячему лбу – слез во мне не осталось. Моя душа опустела и покрылась ледяным безразличием.

Маму не на шутку встревожила моя апатичность, но она старалась не показать истинных чувств, понимая, что однойиз нас необходимо оставаться сильной. Она не подбадривала меня вслух, осознавая, что слова не помогут, а садилась рядом, обнимала и гладила по голове.

В кухне пахло кофе и дорогими сигаретами, другие мы не курили. Хотя еще до брака с Кириллом я бросила, и вот снова…

– Может, мне забрать Снежинку и Барсика на дачу? – предложила мама, когда по кухне вперевалочку прошлась «круглая подушка» из шерсти на четырех лапах. – Сейчас как раз малина поспела…

Барсик был большим рыжим котом, которого Кириллу отдал коллега по работе; муж принес домой крохотный комок шерсти с тощими лапами и выпирающими ребрами, которые можно было пересчитать пальцами. Снежане тогда было три года, и она очень серьезно для своего возраста взялась опекать нового члена семьи, окружив его заботой, лаской и одаривая большими порциями корма.

Разговор о даче напомнил мне о том, как мы с Кириллом и Снежкой приезжали туда. Малышка проводила у бабушки каждое лето: мы собирали ягоды и яблоки, подвязывали огурцы на грядке, поливали цветочные клумбы и крутили банки с консервацией. Снежана обожала домашнее варенье и джемы, особенно из клубники и малины. Ей нравилось загорать на солнышке, лежа у меня под боком на старом покрывале, помогать Кириллу копать червяков для рыбалки, лазить по нашему пыльному чердаку, бегать по кустам за котом и играть с соседскими мальчишками. Коту также приглянулся дом. Он любил вальяжно развалиться на черепичной крыше, с которой наблюдал за своей маленькой хозяйкой большими желто-зелеными глазами.

В один из летних месяцев мы поехали на море, но на протяжении всей поездки Снежана недовольно бурчала: «Хочу к бабушке в деревню». Две недели отпуска на побережье сократились до одной, и мы скорее помчались на дачу.

Дом достался моей маме от ее родителей, которые в свою очередь получили участок от государства, потому что мой дедушка был военным. Он сам заложил фундамент и построил теплый двухэтажный дом, приспособленный для жизни круглый год. Все наслаждались пребыванием в Подмосковье, особенно там нравилось Кириллу.

– Да, можно поехать, но я боюсь, что Елизавета Рудольфовна активизируется и наконец-то взломает нашу дверь. Она уже нанимала мастера, чтобы он снял ее с петель, – поделилась я последними новостями. – Хорошо, что Маргарита Анатольевна мне позвонила, и я успела приехать и выставить ее вон.

– Маргоша молодец, а эта курва спокойно вам жить не даст, – мама задумчиво побарабанила пальцами по столешнице. – Вот что, я уже договорилась с Витей, он работает в охранном агентстве. Подъедет со своими ребятами. Поставят тебе бронированную дверь, такую никто не снимет и не вскроет, а заодно установят новый домофон с видеонаблюдением, —сказала, как отрезала, мать, туша сигаретный окурок в протянутой мной пепельнице.

– Спасибо, я предложу Маргоше взять мальчишек и составить вам на даче компанию. Снежинке необходимо развеяться, да и всем нам. Нужно еще перевезти вещи… – мое горло сдавил спазм, и мама участливо налила кофе в пустую чашку.

– Я рада, что ты решилась на это, – она одобрительно похлопала меня по плечу. – Нужно продолжать жить, нельзя сидеть в четырех стенах. У тебя есть дочка, ваше с Кириллом продолжение, вот и живи для нее. Об остальном не волнуйся, я сама наберу Марго.

Маргарита Анатольевна была моей соседкой по лестничной площадке. Она и ее сын со своей семьей жили вместе. Николай с женой Людмилой с утра до вечера работали, а бабушка заботилась о внуках – двойняшках Сашке и Димке.

Малыши познакомились в детском саду, и мы с Марго приятно удивились такому соседству. Когда моя мама не могла понянчить Снежку, я смело обращалась к Маргоше. Я всегда знала, что с ней моя девочка будет окутана заботой и лаской, ее покормят, отведут на прогулку, а компания мальчишек не даст заскучать.

По кухне поплыл аромат вишни – мама закурила новую сигарету.

– Через неделю мне нужно выйти на работу, – пожаловалась я.

– Значит, выйдешь, раз готова к этому.

В кухонную дверь заскребли, и мама встала, чтобы выпустить Барсика.

Эта ходячая подушка превзошла самого себя, потому что Снежка не могла пройти мимо, чтобы не подкормить его чем-нибудь. В свое время муж шутил, что на Барсике можно спать, такой он мягкий и большой.

Правда, свекровь, как всегда, не питала восторга. Каждый раз, уходя от нас, она фыркала и жаловалась на шерсть, хотя в чисто убранной, разве что не вылизанной до блеска квартире, сложно было найти столько шерсти, сколько (к моему удивлению) оказывалось на ее фирменном жакете. Разве что она тайком брала кота на руки и терлась об него.