Я подтвердила Ол`эну:

– Да, я видела Авену. Она шикарная.

Тихий лодочник блаженно улыбнулся и вновь прижал пальцы ко лбу.

Я перевела тему:

– Ол'эн, почему ты вернулся в Рамблу? Из-за склочных тилирийцев? Прости, что я не проследила…

Полумесяц улыбки мгновенно сполз с лица Шлэйлы. Он обернулся на своих рыб: рыбы нервно мельтешили вокруг драконьей скульптуры.

Лодочник вздохнул. Писчее перо запрыгало в руках Шлэйлы:

– Когда мир падет, я хочу быть рядом со своей семьей.

– Мир не падет, ты чего! – я испугалась, что переборщила с описанием ужасного Зверя и его приспешников.

– «Но дно всё еще боится. Боится даже сильнее, чем раньше».

Я нахмурилась:

– Но почему? Я же говорю – Карл вернулся к своим обязанностям.

Шлэйла опустил взгляд… Подумал о чем-то своем, шевеля чешуйчатыми пальцами в легких сандалиях.

– «Врата открыты», – написал он. – «Нет гарантии безопасности».

– Ол`эн, давай не будем перфекционистами. В жизни вообще никогда нет гарантии безопасности – такой, чтоб сто процентов. В любой момент всё может пойти прахом, но думать об этом – себе дороже. Надо просто жить. И вообще – Карл клёвый. Карл справится. Поверь мне.

Шлэйла будто прислушался к чему-то. Потом покачал головой. Упрямо, неверяще.

– «Ты плыла домой?» – наконец, спросил он.

– Да. Мы с другом двигались в Шолох. Мы не преступники, Ол'эн. Точнее… – я замялась. Вообще-то, именно преступниками мы и были, но я все никак не могла привыкнуть к тому, что такое плохое слово может иметь отношение ко мне. Ко мне! Я ведь положительный персонаж. Разве это не очевидно? Разве тут нет каких-то других, менее плоских, не таких оценочных слов?

– «Неважно», – Ол'эн устало прикрыл глаза. – «Ты должна быть со своим народом, как я – со своим. Мы утешим их в конце, если Авена, сиятельная богиня, краса мира и т.д. и т.п., не справится со Зверем».

– Авена и Карл, ты хотел сказать?

В ответ на мой упрёк Шлэйла невозмутимо подчеркнул слова «и т.д. и т.п.». Потом подошел и неожиданно вложил мне в руку значок Ловчей. Пока я радовалась вещице, рыбьеголовый двумя пальцами, брезгливо, взялся за подол моей серебристой рубахи, и что-то шепнул. Ткань затрепетала, сначала слабо, потом сильнее. Через несколько секунд она билась в конвульсиях, как выброшенная на берег плотвичка. Я почувствовала, что меня больше ничего не держит. Снова свобода! Классическое женское нытье про власть, которую над нами имеют шмотки, теперь обросло для меня новым значением.

– «Я покажу выход. Только тихо. Нас не должны увидеть, иначе мне конец», – наспех накарябал Ол'эн Шлэйла.

– Мелисандр должен пойти с нами.

– «Он тоже знаком с богами?» – рыбий хозяин глянул на меня с подозрением.

Я замешкалась. Мне ужасно захотелось соврать: дескать, да, знаком, вытаскивай его скорее, религиозный ты фанатик! Но пока я решалась на эту ложь во спасение, моя эмоциональная физиономия, судя по всему, успела отразить сомнение.

– «Тогда он, вместо тебя, останется на роли рассказчика. Рамбла справедлива».

– Да что ж вы заладили со своей справедливостью! Что за мания правосудия? – я в сердцах ударила себя по коленке, – Нет уж, Ол'эн. Мы уйдем вместе с Мелисандром. Не оставлю я своего друга в клетке со скатами!

– «Он станет рассказчиком, будет сидеть на тро…» – я не дала ему дописать, сердито выхватив перо из рук разволновавшегося капюшона.

Потом взяла Ол`эна за руки, и заглянула в глаза своим Убеждающим и Подкупающим Взглядом (обычно после него мне отказываются сделать даже стандартную скидку в кофейнях, но надо же тренироваться, коли жаждешь мастерства?)

– Ол'эн! Раз ты боишься, что мир падет, разве не стоит пустить к семье и Мелисандра тоже? Будь милосерден. Ведь Рамбла милосердна. Пожалуйста, помоги и ему тоже. Поможешь?

Метис заволновался.

Его руки были теплыми, удивительно теплыми для хладнокровного существа. А глаза – такими грустными, что мне вдруг захотелось плакать. Я заметила, что несколько крупных чешуек на правом веке Ол`эна потускнели и смялись; сам глаз слегка отдавал белым цветом. Рыбий аналог бельма? Не удержавшись, я мысленно позвала на помощь унни и коснулась века. Как ни странно, на сей раз теневые блики с готовностью заплясали, и сила потекла сквозь меня.

Шлэйла удивился. Пощупал свежую чешую, обалдело моргнул почерневшим глазом, и, вдруг, легонько поклонился мне. Так как перо все еще было у меня, он не смог ничего написать.

Зато рыбы, столбом вьющиеся подле него, вдруг, как в цирке, засуетились, перестроились и сложились в одно слово: «Помогу».

***

Ол'эн, рыбы и я долго блуждали по тихим тропам Рамблы.

Меня завораживал этот подводный мир, полный странного достоинства и некоей почти наркотической расслабленности. Плавно, все вокруг было так плавно… Так лениво, так сонно и томно…