— Лукас сегодня не звонил, — прошептала Тори, и слезы наполнили ее глаза.

— О, детка… — мама обняла ее за плечи и притянула к себе.

— Что, если что-то случилось, мама? Что, если он ранен? Что мне делать? — ее голос сорвался.

Синди крепче прижала дочь, хорошо помня это чувство. Это потерянное, испуганное чувство от незнания того, жив или мертв человек, которого ты любишь. У нее было много таких ночей, как у Виктории, из-за Питера.

— Ты должна верить, Тори. Не теряй веру. Лукас вернется к тебе. Вы двое слишком много пережили, чтобы не быть вместе, — она обхватила лицо дочери руками, осторожно смахивая слезы большими пальцами. — Загляни внутрь себя, Тори, в то место, которое связывает тебя с Лукасом. Он там? Ты всегда именно так будешь знать, что он вернется к тебе.

— Откуда ты знаешь?

— Я побывала на твоем месте, и у меня были такие же бесконечные бессонные ночи, когда страх и одиночество выматывают, заставляя тебя сомневаться. Тебе придется решить, сможешь ли ты справиться с этим, Тори, потому что если ты не сможешь, то лучше уйти, ради Лукаса.

— Я никогда не уйду от Лукаса, несмотря ни на что!

— Тогда ты должна научиться справляться с одинокими ночами! Виктория, он не должен знать о твоем беспокойстве, иначе это сделает его работу намного сложнее: он будет переживать за тебя, а не о миссии, на которой находится, и это погубит его.

Виктория закрыла глаза, положив голову на плечо матери, и посмотрела глубоко внутрь себя. Выражение ее лица расслабилось, и легкая улыбка появилась на губах.

— Он жив, мама! Он в порядке!

— Вот видишь, я же тебе говорила, — Синди прислонила голову к плечу дочери.

Мать и дочь сидели так некоторое время, наслаждаясь ночной тишиной и единением. Но тут Тори подняла голову, и ее взгляд упал на единственный камень перед ней.

— Я не знала… я должна была знать, что тетя Кэсси подумает об этом, — Виктория помнила четыре камня, установленные здесь раньше, по одному на каждого члена ее семьи, включая Бретта, хотя его имени там не было, теперь же остался только камень дедушки Джейкоба.

— Интуиция привела меня сюда. Кэсси пыталась удержать меня подальше, думая, что это расстроит меня, — поделилась Синди.

— Разве нет? — удивилась Тори.

— Сначала, увидев имя твоего отца на камне… Я всегда знала, что это может случиться, но мы с Бреттом… нет, это не расстроило меня, ведь я знала, что это неправда.

— Я так часто приходила сюда, чтобы поговорить с вами, со всеми вами. Я рассказывала тебе о своей жизни, о Лукасе. Я рассказывала тебе о своих бедах, надеждах, мечтах. Ты всегда была частью этого, мама, — она вновь посмотрела на мать. — Ты мне скажешь, что случилось? Может, я смогу помочь.

— О, Тори, я просто устала от того, что все обращаются со мной как с какой-то слабой женщиной, которая не знает, что ей делать.

— Но ты была так больна, мама.

— Но сейчас же я не больна?! — голос Синди был тверд. — Я знаю, что мне еще многое предстоит сделать, но я не настолько больна, чтобы перестать быть женщиной.

— Женщиной, — Тори слегка покраснела. — Ты говоришь о папе, о тебе и папе… — она не могла это выговорить.

— Заниматься сексом? — Синди, хихикая над румянцем Виктории, улыбнулась. — Да, это так.

— И папа…

— Думает, что я еще слишком больна, слишком хрупкая, — ее улыбка растаяла. — Может, он просто больше не заинтересован, не так, как я? — она смущенно протянула руку, касаясь своих волос, которые только начали отрастать.

— Мама, ты же знаешь, что это неправда! — вскрикнула Виктория. — Он почти потерял тебя и просто пытается защитить.

— А если бы это был Лукас, что бы ты сделала? — Синди вдруг осознала, что впервые разговаривает с дочерью как женщина с женщиной, а не как мать — дочь.

— Я бы разозлилась, — немедленно ответила Виктория. — И я заставила бы его заплатить за каждый отказ. Долгое время.

— Так ты понимаешь меня?

— Да, мама, понимаю. Лукас исчез из моей жизни на целых девять циклов, и хотя я знаю, почему он это сделал, — он не был полностью неправ — это все еще больно. Мне нравится дразнить его сейчас, как учила меня тетя Кэсси, — она робко посмотрела на Синди.

— Неужели? Кэсси сделала это? Чему она тебя научила?

Смеясь, Тори наклонилась ближе к матери и рассказала ей о мужчинах Зафар, о сексуальном белье и о том, как им это нравится.

— Твой отец всегда любил нижнее белье, — Синди задумчиво смотрела на дочь. — Ты поможешь мне, Тори?

— Конечно, я сделаю это и привлеку еще тетю Кэсси и Жавьеру. У папы нет ни единого шанса, мам.

— Если только он действительно заинтересован…

— Загляни глубоко внутрь себя, мама, — Тори смотрела в глаза матери. — Ты знаешь, что папа любит тебя, но просто боится, — она дождалась, пока мать кивнет. — Пойдем, я провожу тебя до двери. Нам обеим нужно поспать. У нас много планов на завтра, — рука об руку мать и дочь покинули сад Памяти.