«Подожди, он был здесь, чтобы учиться? Действительно...»

— Официально — нет.

— Что это значит?

— Ну, он открыт для всех возрастов, но в основном в нем учатся дети или подростки, которых отправили родители. У нас не так много взрослых.

«Таких вообще нет».

— О, — он провел рукой по волосам и, казалось, был готов убежать.

— Ты пришел заниматься?

— Так и планировалось. Я имею в виду, да.

— Это один из пунктов списка твоих желаний?

— Э-э... да. Что-то вроде того.

— Проходи, я сейчас подготовлю тебе задание, — я подошел к пианино в центральной части комнаты и взял сверху один из листов. Когда я протянул ему задание, он в замешательстве посмотрел на него. — Это сегодняшний урок.

— Это задание для новичка?

— Да, — мои губы скривились, когда я пытался сдерживать улыбку, потому что, благослови его сердце, он был не на своем месте. Но я был рад каждому, кто хотел бы научиться играть на инструменте, даже если им было за тридцать и они выглядели так, будто могли бы раздавить меня, если я посмотрю на них неправильно.

— Так что, мне... присесть? — спросил он.

— Да, куда захочешь. Мы начнем через несколько минут.

— Хорошо, спасибо.

Он выбрал одно из пианино в передней части кабинета, так как несколько подростков заняли те, которые стояли дальше, и когда он поставил ноты перед собой и вытер руки о джинсы, я почти рассмеялся. У меня было предчувствие, что дети надерут ему задницу, играя колыбельную «Мерцай, мерцай, звездочка».

Как только все были на своих местах, я прошел в переднюю часть комнаты и присвистнул, чтобы привлечь внимание учеников.

— Добро пожаловать, ребята, в класс «Фортепиано для начинающих». Меня зовут мистер Валентайн, и я буду учить вас, пока не вернется миссис Бишоп.

Пара девчонок сзади хихикнула, и я проигнорировал их. Либо мое имя, либо возраст, казалось, каждый раз их смешили.

— Сегодня мы будем работать над песней, ноты написаны на ваших листах, которые я раздал вам, но сначала я хотел бы поработать над правильной позицией рук.

Я начал урок, обошел комнату, чтобы убедиться, что все готовы и приняли правильную позицию. Когда я добрался до Олли, я взял его запястье и провел рукой по трем клавишам.

— Это середина, нота До, — сказал я. — Это твой центр. Если ты потеряешься, то вернешься сюда.

Он посмотрел на меня ясными, светло-зелеными глазами. «Черт. Они всегда были такими?»

— Мой центр. Понял, — кивнул Олли.

Что-то в его взгляде заставило мой желудок перевернуться, и я быстро, как от огня, убрал руку с его запястья.

Чувство неудовлетворенности сохранялось, пока я шел к следующему ученику. Что это было? Парень казался достаточно дружелюбным, и я не получал никаких красных сигналов. Я попытался забыть о своей реакции, продолжая урок. «Мерцай, мерцай, звездочка» была песней, которую они учились играть сегодня, и это была одна из самых легких песенок для начинающих. По крайней мере, я так думал.

Я больше не подходил к Олли, держась на расстоянии, потому что инстинкты подсказывали мне, что в этом парне было нечто большее, чем то, что он говорил. Ничего опасного... я не думал об этом. Но я не мог понять, что это такое. Время от времени, клянусь, я чувствовал жар его взгляда, оборачивался и видел, как он с удивлением смотрит на свои пальцы, когда нажимает не на ту клавишу. И каждый раз, когда я оглядывался, чтобы увидеть, как Олли беспомощным взглядом пытается следовать за мной, мне приходилось сдерживать улыбку. Бедный парень, у него не было ни одной музыкальной косточки в теле, и я сомневался, что он вообще когда-либо раньше в своей жизни сидел за пианино. Но он старался, а в этом классе это было все, что имело значение. Хотя смотреть на него было довольно занимательно.

Час пролетел быстро, почти все справились с песней, и я обошел комнату, собирая ноты.

— Отлично, на сегодня все. Обязательно потренируйтесь в течение недели, потому что, прежде чем на следующем занятии двигаться дальше, мы повторим ее.

Дети старались убраться из класса достаточно быстро, желая наслаждаться летом, и я не мог их винить. Я отказался от выходных только ради миссис Бишоп, чья мама была моим собственным преподавателем, когда я был моложе.

Когда я отважился подойти к Олли, я сказал:

— Неплохие результаты для первого раза.

— Неплохие результаты? Это то, что ты говоришь ученикам, которые терпят неудачу?

— Это не провал, если ты старался.

Он покачал головой и, посмеиваясь, протянул мне ноты.

— Я однозначно пытался.

— Значит, все не так плохо, как тебе кажется.

— Да? Знаешь, ты действительно хороший учитель. Я понятия не имел, что, черт возьми, мне делать, но ты облегчал мне задачу. Ну, немного.

— Немного, ты прав, — рассмеялся я. — Значит ли это, что ты на следующей неделе готов пройти второй раунд?